О КНИГЕ АЛЕКСАНДРА МИРОНОВА
«КОНСТИТУЦИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 1993 ГОДА:
СМЫСЛО-ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ»
В названии книги автор заявляет тему: анализ существующего текста Конституции РФ. Однако в книге раскрываются две темы:
1) анализ содержания статей Конституции РФ 1993 года;
2) представление автором «идеального» варианта текста конституции.
Подобное отклонение от названия книги можно было бы признать имеющим право на существование, если бы не одно обстоятельство: идеал недостижим без понимания того, откуда и куда держит путь общество, кто его ведёт и в какой момент истории рассматривается движение. В представленной книге взят абстрактный народ, голословно высокоразвитый, свободный в проявлении своей воли, ответственный за свою судьбу и находящийся в эволюционном историческом развитии. Однако ничего из вышеперечисленного в полной мере не относится к советскому (русскому) народу, поэтому на суд читателя представлен авторский вариант основного закона, неприменимого в конкретной исторической ситуации.
Конституция по своей сути – документ, в котором под общим названием объединены идеология государства и формулировки закона, обеспечивающие реализацию существенных положений декларируемой идеологии. В начале предложенного исследования не описана предлагаемая автором государственная идеология, отсутствует то, что в системном анализе называется viewpoint, поэтому в принципе некорректно делать выводы о степени приближения к идеалу авторского варианта текста.
Попытаюсь выполнить за автора краткий анализ того, по чьей инициативе и в какой исторической ситуации была разработана действующая Конституция РФ. По мнению рецензента, без этого нельзя правильно интерпретировать смысл статей конституции, так как для понимания текста недостаточно проанализировать отдельные слова, надо также понять, в каком смысле и почему применены устойчивые обороты, в том числе специальные юридические термины, а также исторический контекст, используемый по умолчанию и дополняющий смысл сказанного в конституции.
При анализе конституции необходимо учитывать, что вновь разрабатываемый документ такого уровня принимается, как правило, после радикальной перемены общественной формации, чаще всего – после революционного слома. Поэтому в новой конституции практически всегда содержатся идеологические положения, закрепляющие победу одной из противоборствовавших сторон. Так было, например, при написании Конституции США, когда победивший Север утвердил в основном законе государства идею личностной свободы, тем самым, закрепив победу над рабовладельческим Югом. Позже под основную идею личностной свободы был достроен нравственный базис в виде христианской протестантской религии, а также экономический базис в виде свободного рынка.
В России в начале 1990-х годов произошёл революционный переход от тоталитарного социализма к доимпериалистическому капитализму. Причём в нашем случае победа пришла, откуда не ждали, поистине по велению Свыше, поскольку советская тоталитарная пирамида казалась прочной, способной простоять ещё многие века. Поэтому новой стройной государственной идеологии, под флагом которой можно было бы объединить народ, предложено не было. В подобном случае главной линией поведения, подменяющей идеологию, как правило, является произвол сильного по отношению к слабому. Поскольку на тот момент в России существовали две основные сопоставимые по степени влияния силы – партийно-бюрократическая олигархия и уголовный криминалитет, то в Конституции РФ прослеживается законодательная поддержка интересов в основном этих двух групп. Третьей группой, повлиявшей на формирование текста Конституции РФ, выступила часть народа, не принявшая навязанную России марксистскую идеологию, сохранившая христианскую веру и традиционный духовный уклад жизни. К этой группе присоединились немногочисленные, но влиятельные диссиденты, ориентированные на ценности Запада.
Поскольку Россия в её советском варианте сверх всякой меры натерпелась от большевиков и компании, совершенно естественным лейтмотивом, проходящим от преамбулы до финальных положений Конституции РФ, является, если можно так сказать, самоубеждение народа в необходимости свободы и невозможности возврата к тоталитарной системе. Поскольку опыт свободного существования большинства народа ограничивался на момент принятия конституции несколькими послереволюционными годами, и ещё не миновал период болезненно резкого восприятия тоталитарного прошлого, в основном законе присутствуют явные перегибы, вызванные желанием откреститься от советского государственного устройства и идеологии. Именно этим обусловлено появление в Конституции РФ п. 3 ст. 6, говорящего о невозможности лишения гражданства, и п. 1 ст. 26, декларирующего необязательность указания национальности. Их надо воспринимать не как глупость авторов закона, но как своего рода законодательную психотерапию, и комментировать эти пункты статей не столько с позиций формальной логики, сколько с точки зрения общения врача и тяжело больного, находящегося в палате духовной реанимации.
Однако конституция, по своей сути затрагивающая народ в целом, не может быть исключительно инструментом осуществления властных функций одной социальной группы, даже и весьма влиятельной. Она должна давать возможность государству решить несколько взаимосвязанных задач, всегда присутствующих в обществе, независимо от способа государственного устройства (за исключением тоталитарной диктатуры, но при диктатуре конституция и не нужна):
1) обеспечить развитым людям возможность жить честно и безбедно;
2) обеспечить маргиналам нишу для законного существования;
3) оградить жизнь и права первых от посягательств вторых.
Трудность совместного решения всех трёх задач вызвана их внутренней противоречивостью и невозможностью использования в юридическом документе явного указания, к какой категории граждан относятся те или иные положения. Действительно, нельзя написать, что «такая-то норма относится к недоумкам». А ведь, согласно медицинской статистике, в любом обществе каждый седьмой психически не вполне нормален, а 3% требует строгой изоляции от общества. По причине невозможности прямого указания объекта применения права для каждой из статей Конституции в ней вводятся умолчания и благозвучные лазейки, позволяющие злонравным и невежественным людям не ощущать себя изначально изгоями общества.
При социализме в государственное устройство для решения второй задачи заложен принцип фальсификации деятельности, позволяющий подменять труд верностью линии партии и лично товарищу генеральному секретарю. Перефразируя св. Августина, можно выразить принцип маргинального бытия при социализме: «Возлюби партию – и делай что хочешь». Этот вариант решения задачи не требует комментария, поскольку мы практически все были свидетелями такого положения дел.
При современном капитализме нет уголовного преследования за инакомыслие, поэтому вопрос подмены труда решается иначе, чем при социализме: узаконивается скрытое вымогательство. Для этого на базе положений конституции создаются целые общественные институты и профессии, позволяющие перераспределять средства, вымогая деньги и привилегии. По причине новизны капитализма для России проиллюстрирую вымогательство примерами.
Профессия журналиста подразумевает реализацию конституционного права на свободу слова. На практике это позволяет маргиналам шантажировать организации или отдельных граждан посредством публикаций (или угрозы публикации) в СМИ материалов, порочащих политических и экономических конкурентов.
Партии «зелёных» создаются с декларируемой целью помощи в реализации конституционной нормы охраны земли и природных ресурсов страны. На деле имеет место шантаж производителей, в технологическом цикле которых на текущем уровне развития цивилизации невозможно полностью устранить загрязнение окружающей среды.
Учёные – борцы с озоновыми дырами декларируют заботу о здоровье гражданина, тем самым якобы помогая государству реализовать его конституционную обязанность охранять труд и здоровье людей. Однако размеры озоновых дыр почти не зависят от хозяйственной деятельности человека, зато мнимая опасность их расширения позволяет организовать перераспределение средств от богатых к бедным на основе Киотского протокола.
К сожалению, автором исследования не систематизированы причины сознательного внесения в текст конституции разночтений с целью оправдания деятельности маргинальных групп населения. Поскольку нынешняя Россия строит именно капитализм, было бы интересно проследить, какие возможности для вымогательства предоставляет Конституция РФ 1993 года.
Кроме интересов маргинальных групп авторы основного закона должны в скрытой форме учитывать интересы региональных и национальных элит. Это диктуется федеративным устройством России, а также исторической ситуацией 1993 года, когда страна находилась на грани раскола, и необходимо было всеми возможными способами удержать «обнаглевшие» территориальные и национальные образования от выхода из состава РФ. Поэтому в конституции присутствуют глупые с точки зрения формальной логики положения ст. 5 п. 1 о равноправии республики и автономной области, ст. 8 п. 1 о свободном перемещении товаров и др. Цель присутствия подобных формулировок в Конституции РФ – дать понять региональным элитам их неимоверную значимость, поистине императорский уровень. Ведь «гладить по головке» легче, чем воевать. Другое дело, что слабое государство не справилось мирными средствами с окраинными территориями, ориентированными на зарубежные религиозные центры, в основном мусульманские.
Подобное заигрывание перед маргиналами и региональными элитами не является исключительно российской чертой поведения. Например, в конституции одного из американских штатов декларируется право народа на революцию. Другое дело, что скрытые лазейки в основном законе при эволюционном течении развития сильного, устойчивого государства не используются большими группами населения, а являются отдушиной невлиятельных радикалов. В случае же России двусмысленность конституции используется как обоснование деятельности значительной части населения – и по этой причине представляет опасность.
Любое насилие государства всегда прикрывается благими целями и «знамениями» прошлых времён. Именно эти цели и «знамения» изначально декларируются в преамбуле. Но поскольку конституция написана не единым коллективом авторов, а представителями трёх противоборствующих групп со своими целями и «знамениями», такой текст разумно читать как результат известной детской игры, когда некий рассказ на заданную тему пишут всем миром, последовательно загибая листок и не видя, что же написали другие «авторы». Было бы полезно проанализировать не только смысл текста, но и «вклад» в текст каждой из групп влияния. К сожалению, ни в преамбуле, ни при дальнейшем рассмотрении текста конституции подобный анализ автором не производился.
Правильная интерпретация смысла статей конституции невозможна без овладения специальным устоявшимся юридическим языком изложения законов, в котором следует анализировать не отдельные слова, а целые идиомы. Например, бессмысленно критиковать слово «форма» в словосочетании «форма правления», поскольку здесь форма не противопоставляется сути, содержанию, а является частью устойчивого термина, смыслом которого является: «способ государственного устройства». Это всё равно, что анализировать слово «совесть» в сочетании «партийная совесть»: само сочетание к совести вообще отношения не имеет.
По той же причине использования устойчивого оборота представляется некорректным предложенный автором анализ сочетания «правовое государство». Однако здесь мы имеем дело не со специальным юридическим понятием, а с иностранным заимствованием. Данное сочетание использовано по причине принципиального отсутствия в правоприменительной практике России нормы, соответствующей «правовому государству», и, следовательно, отсутствию в русском языке адекватного аналога английского термина. По той же причине в Конституции РФ термин «демократия» используется без предварительного определения: в России на момент написания конституции невозможно было дать внятное определение демократии, поскольку не было соответствующей правоприменительной практики, прецедента демократического устройства России.
В целом, анализ смыслового содержания Конституции РФ не вызывает существенных возражений, автором подмечены главные значимые противоречия её положений. Критический разбор статей даёт пищу для самостоятельных размышлений читателя, свидетельствует о незаурядном уме автора, который, впрочем, не занимается самолюбованием, но пытается, в меру своего понимания, объективно проанализировать текст. Впрочем, ряд комментариев рождает у меня желание подискутировать с автором.
При рассмотрении преамбулы вызывает сомнение предложение автора рассматривать «исторически сложившееся единство как единство, прежде всего, мировоззренческое», поскольку единство мировоззрения не является достаточной причиной соединения людей с целью образования государства. Иначе следует признать государственным образованием, к примеру, антиглобалистов, а территорией этого государства объявить весь мир.
В той же части книги автор недоумевает по поводу необходимости восстановления ранее утраченного суверенитета России. Однако исторические документы неопровержимо свидетельствуют, что во время переворота 1917 года произошла именно утрата суверенитета, власть захватили агенты влияния иностранного государства (конкретно – Германии), большинство из которых продолжало править не под собственными именами, а под оперативными псевдонимами. Так что не вполне корректно звучит высказывание автора, «что Россия в прошлом, как ни крути, сама избрала для себя же названное иго». Широко известен факт, что приехавший в опломбированном вагоне Владимир Ленин сотоварищи прибыл на хорошо оплаченное Александром Парвусом представление, названное «встречей рабочими Балтийского завода», даже не запасшись нужным реквизитом, в котелке, плохо сочетавшейся с броневиком. И соратнику по партии пришлось одолжить Ильичу кепку, чтобы тот выглядел по-рабочему и не слишком диссонировал с толпой, «восторженно» встречавшей народного вождя, порядком подзабытого за 10 лет эмиграции. Так что говорить о самовозложении ига на Россию не приходится.
Тезис автора о том, что государство само по себе способно к саморазвитию, а «принципиально не могущая себя развивать частная человеческая инициатива становится для государства источником его будущей и непременной гибели», представляется мне неверным. Согласно второй теореме Гёделя, всякая замкнутая система, в том числе и неконтролируемое и несдерживаемое государство, вырождается; строго формулируя: энтропия замкнутой системы стремится к бесконечности.
При анализе второй статьи автор использует, по существу, демагогический приём, интерпретируя декларируемые в конституции «признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина» следующим образом: «… понятие «человека» оказывается своего рода завершённым распорядителем понятия «государства». Другими словами, «государство» является слугой «человека». Думается, во второй статье речь идёт о другом, и отношения государства и человека нужно в идеале рассматривать как отношения отца и ребёнка. У рецензента, к примеру, есть дочь Маша, обеспечение прав и свобод которой – прямая обязанность любящего отца. Но меня никак нельзя назвать слугой своей дочери, как бы она сама того, быть может, ни хотела.
Предложенная автором новая формулировка той же статьи «веет ароматом» утопического общества, наподобие коммунистического, в котором имеет смысл «добровольный труд», «посильное образование» и «всеобщее социальное развитие собственных граждан». На практике, как отмечалось выше, маргинальные социальные группы, неизбежно присутствующие в каждом народе, грубо говоря, плевать хотели на труд, образование и саморазвитие, эти понятия вызывают у них раздражение и противодействие. Поэтому предложенный вариант статьи надо дополнить защитой декларируемых прав, как это сделано в действующей конституции, не ограничиваясь только предоставлением возможностей.
При анализе четвёртой статьи Конституции РФ, по моему мнению, допущена неточность: «Российское государство обладает полным правом осуществлять собственную защиту от любых действий, направленных на ликвидацию основ его жизни». Во-первых, непонятно, что относить к основам жизни, а что не относить. Во-вторых, при такой формулировке приход к власти марионеточного правительства, подчиняющегося иностранной державе, но формально действующего по законам Российской Федерации, является конституционной нормой.
При рассмотрении пятой статьи представляется надуманным утверждение, что «желающие полной самостоятельности народы в какую-либо федерацию не вступают», поскольку объединение в федерацию обычно происходит под давлением одной из сторон либо под давлением внешней силы, угрожающей самому существованию присоединяемого субъекта. Например, насильственно присоединённые к Советскому Союзу прибалтийские республики, будучи субъектами федерации, всегда желали обрести именно «полную самостоятельность». В современной России также имеются насильственно присоединённые территории, население которых хочет обрести самостоятельность. Не стану приводить конкретные примеры, дабы меня не обвинили в разжигании национальной розни.
Анализ 12-й статьи конституции содержит эмоциональный вопрос: «А разве можно в пределах конкретной территории осуществлять нечто, выходящее за её пределы?» Вопрос кажется автору риторическим, тем не менее, он имеет положительный ответ: в современном информационном обществе можно быть эффективным провокатором беспорядков или, наоборот, источником положительных идей, причём они могут распространяться буквально на весь мир, при наличии Интернета. Так что полномочия легко могут распространяться за границы территорий, просто речь при этом идёт не о хозяйственном подчинении, а о более современных методах влияния на общество.
В разборе 13-й статьи имеется загадочное для рецензента предложение, согласно которому «идеология сути народного бытия как единого целого» должна выявляться и устанавливаться «посредством публичного обсуждения и народного референдума». По моему глубокому убеждению, ни один народ не способен сформулировать однозначно суть своего бытия. Именно поэтому и привнесены Свыше религии, чтобы не «заморачивать» людей решением непосильных задач. И именно поэтому любая выдуманная людьми идеология в конце концов мимикрирует под уже существующую религию. Пример тому – Моральный кодекс строителя социализма, являющийся подделкой под главенствующую в России православную религию.
Анализ 20-й статьи Конституции РФ завершается сомнительной фразой: «Уголовное наказание должно настигать любого судью в случае вынесения им несправедливого вердикта». Без указания юридически доказанной осознанности вынесения несправедливого приговора данное положение представляется инквизиторским, поскольку, наверное, каждый судья совершает хотя бы одну непреднамеренную ошибку, вызванную недостаточной квалификацией защиты, сфабрикованностью улик и т.п. Поэтому работа судей при таком положении дел будет производиться по известному анекдотическому графику: год через три.
Критика 23-й статьи не выдерживает критики. Думаю, автор лукавит, якобы не понимая, зачем запрещать «сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица». Эта норма введена для защиты от маргиналов, хотя её практическая реализация в современных условиях России существенно затруднена многочисленностью маргинальной группы.
Вынужден констатировать, что способ выражения мысли, лексический строй книги рождает порой существенные нарекания. Частое использование устаревших слов и оборотов речи соотносит прочитанное, скорее, с языком Михайло Ломоносова, чем с современным русским языком, что явно не способствует пониманию и без того непростого текста. Не знаю, почему так случается, но автору особенно хочется «тряхнуть стариной» в предложениях, начинающихся с оборота: «другими словами». Например: «Другими словами, говорить в первую голову о соотечественниках как о людях с общей судьбой вполне возможно, но возможно лишь в случае их восприятия как своего рода попутчиков себе, но ни как иначе». Или ещё: «Другими словами, во-первых, гарантировать неизменяемое существование самого себя, конечно же, можно попробовать, но только без каких-либо гарантий на успех (по-русски надо: гарантий успеха – Д.К.), во-вторых, то же самое или без каких-либо гарантий достижения намеченного или сугубо в формате маниловских мечтаний, ведь сами по себе посягательства, в данном случае на Российскую Федерацию, могут быть прекращены, вероятно, лишь Свыше, впрочем, возможно и по просьбе самой названной Федерации».
Длинноты и многочисленные вводные слова также не способствуют улучшению восприятия содержания книги. При чтении авторского текста частенько не к месту вспоминается Клод Симон с его предложениями длиной по тысяче и более слов. Но нашему автору не грозит Нобелевская премия за анализ конституции, так стоило ли заниматься «плагиатом» многословия?
Порой текст недоделан, плохо отредактирован, звучит неумело. В приведённом ниже авторском тексте мною выделены курсивом примеры подобных недоработок: «Почему последнее достойно замены? Да потому, что равноправия и самоопределения на самом деле и нет вовсе, так как, например, равноправие на самом деле возможно лишь при очевидном наличии одинаковых возможностей, как, собственно, и самоопределение полностью и исчерпывающе зависит от них же». (Здесь дважды употреблён оборот «на самом деле», имеет место оборот «возможно при наличии возможностей».) «Да иное было бы и вовсе странным, ведь желающие полной самостоятельности народы в какую-либо федерацию не вступают, ведь федеративные связи это уже и не союзнические связи в полном смысле этого слова, это связи с определённой и неограниченной конкретным временем потерей части самых существенных полномочий взамен получения гарантий большей безопасности и экономической выгоды, «помноженной» на обретение психологического комфорта от обретения новых родственных связей». (Здесь дважды подряд используется подчинение предложения с помощью союза «ведь», применён оборот: «обретение комфорта от обретения связей».)
Для рецензента очевидно, что Конституция РФ 1993 года – не конечный продукт разумного законотворчества, а некий вариант, призванный способствовать освобождению народного сознания от насаждённого извне ига большевизма. Согласно Священному Писанию, которому я склонен верить больше, чем заверениям власти, освобождение от рабства возможно не ранее, чем через семь поколений. Что же, остаётся помогать обретению свободы и надеяться, что Конституция РФ образца 2150 года будет лишена недостатков ныне действующей конституции. Книга Александра Миронова несомненно будет способствовать процессу становления свободной мысли, развитию народного самосознания.