Ирина ЯВОРСКАЯ
(Санкт-Петербург)
|
Верность
Имей всегда одно лицо,
Как обручальное кольцо,
Как зажигает над собой
Одно светило шар земной.
Как жизнь тебе дана одна,
Как Родине одной верна.
Ротный запевала
Голосистый запевала,
Мы с тобой в одном ряду.
Ведь немного нас бывало –
Тех, кто с песнею в ладу.
Но подхватят и подтянут,
И сумеют поддержать, –
Запевала ж не устанет
Ноту верхнюю держать.
Зазвучит напев унылый,
Грустью стелется сейчас,
Но в Отчизне нашей милой
Песен много про запас.
То расколется для шутки,
Как чечёточная трель,
То милее незабудки,
То нежнее, чем свирель…
Или грянет в день весенний
Так, что смолкнут соловьи:
«Ах, вы, сени, мои сени,
Сени новые мои».
Песней правдою-сестрою
Сердце рвётся из груди.
Запевала перед строем,
Как знамёнщик – впереди!
* * *
О, с какою грустью и тревогой
Я слежу за ними, чуть дыша:
Как ошибок в жизни было много,
Как болит теперь моя душа!
Кладовая памяти обширна.
В ней хранятся свитки ранних лет,
Пожелтели и на полках мирно
Улеглись, их не тревожит свет.
Но порой выходят из забвенья
Призраки давно минувших дней.
И встают забытые виденья,
Вспыхивая вновь в душе моей.
Прости
С рассветом разгорелся бой,
Жестокий, яростный и злой,
За овладение высоткой.
Казалось, будет он коротким.
Но холм, что справа сер и хмур,
Плюёт свинцом из амбразур,
Огнём прижал к земле ребят,
А я опять ползу назад.
В края вцепившись мёртвой хваткой,
Тащу бойца на плащ-палатке.
С высот прямой наводкой бьют,
Снаряды рвутся там и тут,
Сжимает голову в тиски,
А воздух рвётся на куски.
«Ты потерпи, дружок, постой.
Вон там кустарник есть густой.
Мы отдохнём – и снова в путь,
Ещё немножечко, чуть-чуть.
Лесок уж близок. Ну, вперёд!»
Ах, как он, гад, прицельно бьёт!
Полны песком глаза и рот.
И всё-таки вперёд, вперёд!
Я знаю хорошо маршрут…
«Послушай, как тебя зовут?
Эй, эй, солдат! Ты не молчи,
А коль нет мочи, то кричи.
Ну, хочешь, покричим вдвоём?
Мы скоро, скоро доползём.
Я знаю: больно, дорогой,
Но хоть на миг глаза открой.
Эй, эй, солдат! Ну, что же ты?»
Не дышит. Тонкие черты
Застыли. В пальцах горсть земли.
«Прости, родной! Не доползли…»
* * *
Как Ваш привет из дальней дали
В чаду туманно-золотом,
Мои любимые чинары
Торжественную песнь печали
Творили за моим окном.
А голос Друга и Поэта
В тончайшей вязи дивных слов,
Мне сердца открывал секреты,
Что в сокровенных струнах где-то.
Когда-то здесь жила любовь…
Возвращение из прошлого
Я приду к тебе сказкою
Из короткого сна.
Обойму тебя ласкою
И теплом, как весна.
Буду я несерьёзною,
Ты за это прости
И зимою морозною
Обо мне не грусти.
Я из нашего прошлого,
Где грохочет прибой,
Где, от счастья оглохшие,
Плыли рядом с тобой.
Я из нашего прошлого,
Где и радость, и грусть,
Доброй сказкой хорошею
На мгновенье вернусь.
Вьюга стылой порошею
Заметает следы…
Я из нашего прошлого,
И из прошлого ты.
* * *
Мы на пороге окончанья века.
Болит висок и дёргается веко.
А я по-прежнему прожекты строю,
Рву на ходу подмётки,
Землю рою
И только иногда в ночную тьму
Все двери заперев, по-волчьи вою.
Но этот вой не слышен никому.
Лужа
Лужа – остаток дождя, –
Словно лежит озерко.
Вижу, к нему подойдя,
Как в окуляр – далеко.
Небо… на нём облака,
Алого солнца кольцо.
От беготни ветерка
В частых морщинках лицо.
Вижу небес глубину
В зеркальце жизни моей,
А на висках седину –
Белый полёт лебедей.
* * *
Весна покрыла зеленью чинары
И разливает воздуха вино,
Процеживая солнечное марево
Сквозь кружевных акаций полотно.
Лето
Осыпалась черёмуха с ветвей,
За ней сирень в садах отбушевала.
Отпел свои рулады соловей,
Кукушка всем года откуковала.
Как бесконечно длится летний день!
Всё разомлело от тепла и света.
Сижу в тенёчке, шевельнуться лень,
А на дворе июль – макушка лета.
* * *
Осень заржавленной кистью
Летние заросли мажет,
В воздухе мёртвые листья
Ветер гирляндами вяжет.
Жизни стучит веретёнце,
Время считает морщинки.
В алом негреющем солнце
Тихо летят паутинки.
Тучи мрачнее и ниже,
Ночь раскрывает объятья,
Осень всё ближе и ближе.
Ласка – от смерти заклятье.
Чувства с годами смиренней,
Солнце справляет поминки.
В томной лазури осенней
Тихо летят паутинки.
Рождественский подарок
Сегодня праздник серебра и блеска.
Стремленьем измениться был ведом
Вначале дождь, что вскоре был так веско,
Сменён паденья снега торжеством.
Снег сыпал в лужи, на дороги, в клумбы
И скоро скрыл всю скверну, сор и грязь.
И сразу в праздник превратились будни,
Деревья встали в ряд, светясь.
И город смотрит весел, светел, ярок,
Как праздничный рождественский подарок…
Томление
И снова весна. И приметы апреля
Кругом всё яснее видны с каждым днём:
Вот буйным цветеньем сады забелели,
Асфальты промыты весенним дождям.
И ветер с садов ароматами дышит,
Ручьи деловито торопятся в путь.
Деревья листвой молодою колышут,
И снова томлением полнится грудь,
Нет, я не кляну: то, что было, уплыло,
За всё уж сполна заплатив сединой,
Но сердце опять защемило, заныло,
Как, впрочем, всегда долгожданной весной.
Минуты
Бывают такие минуты –
Дуб устаёт быть сильным,
Море становится мутным,
Насытясь благостью синей.
Ветры, что вечно кочуют,
Зябко прячутся в норы,
Горы подошвами чуют
Землю – свою опору.
Бывают минуты такие –
Они в подсознании скрыты:
Как мальчики, люди седые
У матери ищут защиту.
Что сталь устаёт быть сталью –
Это я твёрдо знаю,
С нежностью и печалью
Беду твою разделяю.
* * *
Не о славе вся забота,
Не о пригоршне острот.
Мне б стихом стрелять из дота.
Дот – молчавший годы рот.
Так людей поранить песней,
Чтоб кружилась голова,
Чтоб сорвали с мира плесень
Насмерть бьющие слова.
