Отповедь
(Нараспев, на мотив романса
«Белой акации гроздья душистые…»)
Я занимаюсь стриптизом без радости…
Ирина Живописцева
Тоже мне – цаца! Другая сияла бы,
Прелести плоти мужчинам даря!..
Только и слышу дежурные жалобы.
Слёзы ручьём проливаешь зазря.
Ноги точёные, руки лебяжие,
Волосы рыжие – кровь с молоком!..
Лезу из кожи не ради себя же я –
Женскому счастью служу целиком.
Вот погоди, попадёшь на обочину –
Мигом расхочешь блюсти политес,
Будешь сонеты читать
озабоченным
Судьбами русских нагих поэтесс!
Двоеженец
Так кто же ты теперь,
Как не моя – царица!
Ты Богом мне дана –
И плоть твоя, и новь…
Раздваиваюсь пред тобою в лицах,
Но на троих не делится любовь.
Пётр Камчатый
Ну, Любка, ты даёшь!
Как можно так напиться?!
Сказал: отдай бутыль!
Занюхай огурцом!..
Совсем я не козёл и не тупица,
А твой избранник, типа, под венцом.
Познал я плоть твою
И новь твою изведал.
С большого бодуна
Ты Богом мне дана…
Сивухой разживёмся у соседа –
И в дальний путь, на долгие… до дна!
Царица – я люблю
Твои глаза… и лица.
Двойная красота
Взяла меня в полон.
Пусть мается сосед и вьюга злится,
Есть на троих «Тройной» одеколон!
Самородок
Вы на пашне встречали дедулю? –
Старый девственник шёл бороздой,
Мог расплавить летящую пулю
И луну обротать бородой…
Знал язык водяных и русалок…
Сергей Макаров
Шатко-валко, совсем не торопко,
Чуть заметно тряся бородой,
Старый девственник в косоворотке
К речке топал кривой бороздой.
Каждый вечер, под сумрак июля,
Он русалок ходил веселить:
Отливал завиральные пули,
Мог при этом и просто отлить…
Полем вспаханным – будущей рожью –
Нынче бродит, хмелён и тяжёл…
Не встречали вы деда Серёжу? –
Говорят, он в поэты пошёл.
Ну и ну!
Ну, а в сенях, наполнены быльём…
Ну, а старик лежал распятый…
Ну, а морщины скрыли годы…
Ну, а в него пальнёт столетний прадед…
Ну, а ветер дней былое косит…
Ну, а пока всё дует, и с неба море слёз…
Ну, а так – дождь мгновений
садит как из ведра…
Ну, а выйти – неохота,
дождь сильнее зарядит…
Ну, а в среду дождики тёплые и щедрые…
Ну, а влево грозы…
Ну, а место – болотное,
и деревня – труха!..
Ну, а вместо гордой рыбы…
Игорь Деордиев,
из книги «Слов тропинка»
(редактор – Е. Ахматова)
Ну, я большой поэт – на взлёте!
Ну, вещих слов пришла пора:
Ну, о трухе, ну, о болоте,
Ну, о дожде как из ведра…
Ну, бабы так бы не смогли бы –
Ну, как баранки, байки гну.
Ну, а в строке о свойствах рыбы…
Ну, не хватило слога… Ну!..
Ну, а насмешник, гад, неистов!
Ну, а завистник – так и ждёт!
Ну, наплодили пародистов!
Ну, а крестьян – наплакал кот.
Ну, а в грязи оставлен трактор,
Ну, а в деревне быт суров…
– Ну, и куда смотрел редактор?!
– А ну их всех – редакторов!
На иголках
Иной бродяга этот лист найдёт.
И в нём, далёком, молнией воскреснет
Моя любовь к той женщине, что с песней
Ежа кормила ночи напролёт.
Леонид Киселёв,
перевод с украинского
Геннадия Волноходца
Вновь солнце утомилось от заботы
И закатилось… Бобылём сижу…
Жена за стенкой напевает что-то
Столичному залётному ежу.
Седьмые сутки в чёрном теле вяну:
Пленил супругу иглогривый зверь –
Его ласкает, кормит неустанно…
И закрывает на щеколду дверь!
Заложница ежа! Ну, чем я хуже?!
Твержу себе отчаянно: «Не трусь!»
Нехай спивае с гарной жинкой друже –
Я с музой всем назло уединюсь.
Рожу шедевр! Уже отходят воды
Ненужных слов… От родичей тайком
Перевожу талант на переводы,
Соперник мой – шуршит черновиком.
Влечение к ежу – суровый случай!
…Жена войдёт, раскаянья полна,
Щетину тронет и шепнёт: «Колючий!..»
И баснями закормит допьяна!