Владимир ФИЛИППОВ
(Санкт-Петербург)
Казанский собор
Небесам параллелен,
Из юдоли мирской
Возвышается эллин
С православной душой.
Распростёр колоннаду,
Как объятие рук.
Распрямит, если надо,
Жизни погнутый круг.
В мир покоя нездешний
По аллее колонн
Ты заходишь как грешник,
А уходишь прощён.
* * *
Вязанку хвороста в салазках
Везёт в деревню старичок –
Перекрестясь рукою тряской,
Затеплит бойкий огонёк.
И потечёт тепло из печи,
Потянет запахом жилым;
К окну прижмётся зябкий вечер,
И будет думать думу дым.
* * *
Прибой развёртывает свитки
Гомера гулкою строкой,
Рокочут волны в ритме слитном
От горизонта чередой.
Почудится за ними Троя,
Но не достичь её границ –
Простора древнего, покоя
Неперевёрнутых страниц.
О чём вещают волн стихиры?
Забыт язык волшебный в них
Богов, покинувших стихии,
Умолкнувших сирен и нимф.
На дне свернувшейся улиткой
Последний дух земли затих…
Выносит, как янтарный слиток,
Прибой гекзаметровый стих.
* * *
Спустившись в зимний сад –
В расщелины пространства,
Впал в состоянье транса
Притихший снегопад.
В плену ветвей, стволов
Он потерял летучесть,
Была их форм текучесть
Подобием оков.
Теперь судьбы печать –
Деревьев иероглиф:
Прекрасен ли, уродлив –
Узор не поменять.
Фонтан
Игрой колышущихся линий
Он рассыпается, шурша –
И вдруг покажется: с богини
Скользит одежда не спеша.
Трепещет в ливне грудь литая
Прозрачной тёплою волной,
И, очертанья обретая,
Вода становится живой.
Не приминает шелест томный
Ещё воздушная нога,
Парит богиня – невесома
И ослепительно нага.
Но, между струй кружа беспечно,
Не покидает пьедестал –
И возникает бесконечно
Неуловимый идеал.
* * *
Аккорд аккордеона
На части сердце рвёт:
Сфальшивит на полтона –
По жизни не соврёт.
Хоть музыкант фартовый,
Потрёпанный пиджак:
В чужих делах толковый,
В своих же – не мастак.
И зрители в сомненье:
Пророк ли? Баламут?
И даже в воскресенье
Всего пятак дают.
* * *
Над берлогой снег кругом,
Но уютно в тёплой яме –
В ней, свернувшись калачом,
Медвежонка греет мама.
Их дыханью в унисон
Навевает дрёму ветер,
К малышу заходят в сон
С неба звёздные медведи.
Будет грозный он, большой –
Зверь матёрый, шкура в шрамах,
Но посмотрит вверх порой –
И себя узнает с мамой.
Завод
Как эхо верит в чудеса,
Хранят пустые корпуса
Ушедшего столетья голоса…
Кто только раньше не корил
Завод за грохот, жар горнил –
А он кормил и грел, труду учил.
Невольно тянется рука
Погладить тёплые пока
Пролётов прокопчённые бока…
Замолк работ весёлый гром,
Завод распродали тайком,
Теперь рабочий люд – металлолом…
И в цехе, превращённом в хлев,
Таится надписями гнев,
Словами непечатными созрев.
* * *
Разбужен вечер
Огня касаньем,
Колышет свечи
Едва дыханье,
И взгляд при встрече –
Почти признанье,
Так бесконечен
Миг ожиданья.
Несвязность речи,
Губ очертанья…
И ночи вечный
Обет молчанья.
* * *
Звезда, свети в её окно
И оживи по стенам знаки:
Среди привидевшихся снов
В тиши ковров ночные маки.
Молчат, таинственнее слов,
Моей души немые маги…
И это мой последний зов,
Уже исчезнувший во мраке.
* * *
Теснит дворцы моторов ругань,
В чаду деревьев поплавки,
Сжимают ненасытным кругом
Машины парков островки.
Покой веков сметая гулом,
Кружится время наугад –
Глядит на орды новых гуннов
Из-за решётки Летний сад.
* * *
Лесные этажи…
В зелёные оконца
Стучат ветра, дожди,
Заглядывает солнце.
Загадкой древних дней
Деревьев храм изваян:
Иероглифы ветвей,
Стволы в узорах майя.
Гуденье, шорох, свист
В нём тишина хоронит…
Несёт посланья лист,
Как знаки на ладони.
* * *
Уже, похоже, это было –
Так беспросветно ливень лил,
Нещадно ветер в окна бил,
Свеча испуганно чадила,
И в жизни не осталось тыла…
Всё ближе бешеной волной
Потопа топот за спиной…
Что я спасу, как древний Ной? –
Наверно, тоже то, что было.
* * *
Гул на мосту. Дрожит настил.
Слепящих фар потоки рядом:
Моторы, не жалея сил,
Ревут, окутанные чадом.
А под мостом – тиши озон,
Всплывает лёд китом во мраке,
Далёкий путь за горизонт
Весною не укажет бакен.
Но, пробираясь меж быков,
С рекой в движении едином,
Инстинкту следуя веков,
Стадами в даль уходят льдины.
От споров с жизнью бы уйти,
Зарывшись в вечность с головою…
Но, видно, льдам не по пути
С моей судьбой береговою.
* * *
Когда весной листва воскреснет,
Со свежим ветром в занавески
Ворвутся фронтовые песни,
Салюта праздничного всплески.
И холм окажется высоткой,
Ложбинка мирная – окопом,
Сержантом – дед, бредущий робко,
Солдаткой – бабушка с укропом.
Приободрят сто грамм знакомо –
Ведь путь до прошлого так труден!..
И перехватят горло комом
«Ура!», как залпы из орудий.
* * *
Осень – исповедь или гаданье –
Вновь жар-птицей роняет перо.
Но какое исполнит желанье
Лист, скользнув по ладони ребром?
Прошуршат листопады прощально,
Ожиданий окончится срок…
Я брожу в тишине музыкальной,
Чтоб надеждой насытится впрок.