Дмитрий Николаевич Киршин

писатель, учёный, общественный деятель

22 января 2007 года.

Вечер памяти поэта Владимира Филиппова (1941–2007) в концертном зале Санкт-Петербургского Государственного музея театрального и музыкального искусства.

Ведущий заседания – Д.Н. Киршин.
Присутствовало 19 человек.

С воспоминаниями о Владимире Павловиче Филиппове выступили поэты Дмитрий Киршин, Игорь Сахарюк, Марина Ермошкина, Евгений Раевский, Валерий Караваев, Ирина Живописцева, писатель Вера Соловьёва, дочь поэта Марина. Прозвучали стихи В. Филиппова.

Владимир ФИЛИППОВ
(Санкт-Петербург)


Казанский собор

Небесам параллелен,
Из юдоли мирской
Возвышается эллин
С православной душой.

Распростёр колоннаду,
Как объятие рук.
Распрямит, если надо,
Жизни погнутый круг.

В мир покоя нездешний
По аллее колонн
Ты заходишь как грешник,
А уходишь прощён.

*  *  *

Вязанку хвороста в салазках
Везёт в деревню старичок –
Перекрестясь рукою тряской,
Затеплит бойкий огонёк.

И потечёт тепло из печи,
Потянет запахом жилым;
К окну прижмётся зябкий вечер,
И будет думать думу дым.

*  *  *

Прибой развёртывает свитки
Гомера гулкою строкой,
Рокочут волны в ритме слитном
От горизонта чередой.

Почудится за ними Троя,
Но не достичь её границ –
Простора древнего, покоя
Неперевёрнутых страниц.

О чём вещают волн стихиры?
Забыт язык волшебный в них
Богов, покинувших стихии,
Умолкнувших сирен и нимф.

На дне свернувшейся улиткой
Последний дух земли затих…
Выносит, как янтарный слиток,
Прибой гекзаметровый стих.

*  *  *

Спустившись в зимний сад –
В расщелины пространства,
Впал в состоянье транса
Притихший снегопад.

В плену ветвей, стволов
Он потерял летучесть,
Была их форм текучесть
Подобием оков.

Теперь судьбы печать –
Деревьев иероглиф:
Прекрасен ли, уродлив –
Узор не поменять.

Фонтан

Игрой колышущихся линий
Он рассыпается, шурша –
И вдруг покажется: с богини
Скользит одежда не спеша.

Трепещет в ливне грудь литая
Прозрачной тёплою волной,
И, очертанья обретая,
Вода становится живой.

Не приминает шелест томный
Ещё воздушная нога,
Парит богиня – невесома
И ослепительно нага.

Но, между струй кружа беспечно,
Не покидает пьедестал –
И возникает бесконечно
Неуловимый идеал.

*  *  *

Аккорд аккордеона
На части сердце рвёт:
Сфальшивит на полтона –
По жизни не соврёт.

Хоть музыкант фартовый,
Потрёпанный пиджак:
В чужих делах толковый,
В своих же – не мастак.

И зрители в сомненье:
Пророк ли? Баламут?
И даже в воскресенье
Всего пятак дают.

*  *  *

Над берлогой снег кругом,
Но уютно в тёплой яме –
В ней, свернувшись калачом,
Медвежонка греет мама.

Их дыханью в унисон
Навевает дрёму ветер,
К малышу заходят в сон
С неба звёздные медведи.

Будет грозный он, большой –
Зверь матёрый, шкура в шрамах,
Но посмотрит вверх порой –
И себя узнает с мамой.

Завод

Как эхо верит в чудеса,
Хранят пустые корпуса
Ушедшего столетья голоса…

Кто только раньше не корил
Завод за грохот, жар горнил –
А он кормил и грел, труду учил.

Невольно тянется рука
Погладить тёплые пока
Пролётов прокопчённые бока…

Замолк работ весёлый гром,
Завод распродали тайком,
Теперь рабочий люд – металлолом…

И в цехе, превращённом в хлев,
Таится надписями гнев,
Словами непечатными созрев.

*  *  *

Разбужен вечер
Огня касаньем,
Колышет свечи
Едва дыханье,
И взгляд при встрече –
Почти признанье,
Так бесконечен
Миг ожиданья.
Несвязность речи,
Губ очертанья…
И ночи вечный
Обет молчанья.

*  *  *

Звезда, свети в её окно
И оживи по стенам знаки:
Среди привидевшихся снов
В тиши ковров ночные маки.

Молчат, таинственнее слов,
Моей души немые маги…
И это мой последний зов,
Уже исчезнувший во мраке.

*  *  *

Теснит дворцы моторов ругань,
В чаду деревьев поплавки,
Сжимают ненасытным кругом
Машины парков островки.

Покой веков сметая гулом,
Кружится время наугад –
Глядит на орды новых гуннов
Из-за решётки Летний сад.

*  *  *

Лесные этажи…
В зелёные оконца
Стучат ветра, дожди,
Заглядывает солнце.

Загадкой древних дней
Деревьев храм изваян:
Иероглифы ветвей,
Стволы в узорах майя.

Гуденье, шорох, свист
В нём тишина хоронит…
Несёт посланья лист,
Как знаки на ладони.

*  *  *

Уже, похоже, это было –
Так беспросветно ливень лил,
Нещадно ветер в окна бил,
Свеча испуганно чадила,
И в жизни не осталось тыла…
Всё ближе бешеной волной
Потопа топот за спиной…
Что я спасу, как древний Ной? –
Наверно, тоже то, что было.

*  *  *

Гул на мосту. Дрожит настил.
Слепящих фар потоки рядом:
Моторы, не жалея сил,
Ревут, окутанные чадом.

А под мостом – тиши озон,
Всплывает лёд китом во мраке,
Далёкий путь за горизонт
Весною не укажет бакен.

Но, пробираясь меж быков,
С рекой в движении едином,
Инстинкту следуя веков,
Стадами в даль уходят льдины.

От споров с жизнью бы уйти,
Зарывшись в вечность с головою…
Но, видно, льдам не по пути
С моей судьбой береговою.

*  *  *

Когда весной листва воскреснет,
Со свежим ветром в занавески
Ворвутся фронтовые песни,
Салюта праздничного всплески.

И холм окажется высоткой,
Ложбинка мирная – окопом,
Сержантом – дед, бредущий робко,
Солдаткой – бабушка с укропом.

Приободрят сто грамм знакомо –
Ведь путь до прошлого так труден!..
И перехватят горло комом
«Ура!», как залпы из орудий.

*  *  *

Осень – исповедь или гаданье –
Вновь жар-птицей роняет перо.
Но какое исполнит желанье
Лист, скользнув по ладони ребром?

Прошуршат листопады прощально,
Ожиданий окончится срок…
Я брожу в тишине музыкальной,
Чтоб надеждой насытится впрок.

Публикуется по буклету: «РМСП. Владимир Филиппов (1941–2007). СПб., 2007». Составление и компьютерное оформление буклета – Д.Н. Киршин

Заседание № 134 <Все заседания> Заседание № 135