ТРИНАДЦАТЫЕ ПУШКИНСКИЕ ЧТЕНИЯ РМСП
Александр АЛЕКСАНДРОВ
Царь-колокол
Ты – тяжести немыслимый невольник,
Тебя на обозренье поместили
Не на, а у Великой колокольни,
Как символ богатырского бессилья.
Был страшный день бесславного отсчёта,
Когда ты испытал в оцепененье
Не блеск горизонтального полёта.
А ужас вертикального паденья.
И замолчал Руси предупредитель,
Распознававший загодя опасность.
Придите, заплатите, посмотрите
И убедитесь – вот она, безгласность.
Ни действием, ни духом, ни глаголом
Тебя теперь уже не раскачать,
И сбоку притулился тот осколок,
Который не даёт тебе звучать.
Татьяна ИГНАТЬЕВА
Что в этом сердце
Как было бы просто назваться снегурочкой нежной,
Загадкой из леса, дикаркой, пытающей счастья.
Души леденящую хрупкость убрать под одежды
Романтики, мнящейся мира заглавною частью.
Но что в этом сердце, в сияющем трепетном сгустке?
Сама заглянула лишь чуть в небылые пределы…
Там вечер январский уводит дорожкою хрусткой
Туда, где согреться душа моя вечно хотела.
Порой прохожу там, где шагу ступить невозможно,
И жажду любви утолить – до смешного наивно,
Где вдохи и выдохи льют из пустого в порожнее.
А душная зависть при этом так странно взаимна.
Но будто тягучие волны сердечного моря
Чуть-чуть начинают горячей руке поддаваться.
И слава Создателю, в этом с собою не в ссоре –
Мне каждый подаренный год как всегда – восемнадцать.
Как было бы просто назваться снегурочкой… что вы!
Прозрачность и лёд – не моё состоянье, поверьте.
Пылает в груди изначальное вечное Слово,
А значит, и я не подвержена призрачной смерти.
Сергей НОВИКОВ
Хрупкий памятник
Ещё живёт твоё дыханье –
Частица времени в безвременном плену.
Блуждая в сонном мирозданье.
В толпе развенчанных ищу тебя одну.
Идёт ли дождь, струясь по стёклам,
Сливаясь струнами с остатками тепла,
Когда душа в слезах промокла,
Ищу в окне любовь, сгоревшую дотла.
Ты вновь со мной, как отраженье
В зеркальном облике, застывшем в мире грёз,
Едва заметное движенье
Воздушных бабочек, хранящих запах роз.
Ты вечный сон без пробужденья,
На сцене памяти, растаявшей вдали,
Финал любви – освобожденье
И хрупкий памятник в безмолвии земли.
Наталья ПАВЛОВА
* * *
Прими меня в свой дикий сад,
Я ничего менять не стану,
Листвы осенней хрупкий яд
Я выпью, как росу с тюльпана.
Я поселюсь незримо в нём,
И мне не будет одиноко.
Я знаю, мы с тобой вдвоём,
Хоть ты не ведаешь до срока,
Что приближается весна –
На свете времени нет краше,
И всё, что я храню одна,
Теперь уже навеки наше.
Прими меня в свой дикий сад,
Одной так страшно у ограды,
Пускай весенний листопад
Меня укроет от прохлады.
Валерия ВАРЧЕНКО
По реальным событиям
Девочка мальчика очень любила.
В девочке мальчик не чаял души.
Свадьбу сыграли, сроднились, и было
Им хорошо… И они хороши…
Время катилось от польки до вальса…
Ей не пришлось подбирать много слов:
«Ты будешь папой!» А он растерялся.
Он испугался. Он не был готов.
«Как же! Ведь мы не сумеем, не сможем!
Мы не потянем! Ребёнок и дом…
Счастье на пару милей и дороже,
Всё хорошо! А ребёнок… потом…»
Мило, наивно, с улыбкой дебила.
Ровно. Спокойно. Логичный, как чёрт…
Девочка мальчика очень любила…
Девочка с плачем пошла на аборт…
Там ей простую сердечную рану
В клочья порвали, сложили в слова:
«Я никогда уже мамой не стану.
Да и сама проживу года два».
Девочка справилась мало-помалу.
Где пишет смерть, там не держится страх.
Девочка мальчику всё рассказала.
Девочку мальчик носил на руках…
По истечении страшного срока
Вместо старухи к ним аист слетел…
Мальчик повёл себя очень жестоко.
Он ту же самую песню запел.
…Девочка слушала, точно сквозь воду.
«Может быть, стоит чуть-чуть погодить?»
Девочка вдруг ощутила свободу.
Это звенел колокольчик у входа…
Девочке было легко уходить…
А через девять отмеренных вешек
Девочка дочку себе родила.
Сильная девочка. Крепкий орешек.
Мой идеал…
Вот такие дела.
Людмила АЛЕКСАНДРОВА
Оберег любви
Я боюсь расплескать своё счастье,
Потерять его, обронить.
Сплетена из серебряных струек
Вологодского кружева нить.
Обошью золотою каймою,
Спрячу счастье моё, сберегу.
Не позволю недоброй рукою
Прикоснуться к нему никому.
Заслоню зеркалами волшебными,
Чтобы чёрный взгляд отвели.
Колыбельными песнями нежными
Убаюкаю до зари.
Вонтер ЛАК
Часовня
Если всё – конец игре,
силы кончились, я вспомню
на рябиновой заре
деревянную часовню.
Свет из воздуха возник
сверху вниз в ресницах трещин,
освещает Божий лик
и вокруг мужчин и женщин.
Тлен берёзовых полов,
всюду пыль и обветшалость,
но в вершине куполов
что-то вечное осталось.
Пахнет деревом от стен,
светлый луч плывёт к иконе.
Выручай меня, часовня,
где молилась Анна Керн.
Галина КОВАЛЬСКАЯ
Да здравствует сонет!
Казалось, что прошли уж времена
Сонетов: смолкла лира
Петрарки и великого Шекспира,
Но всё ж земля талантами полна!
Опять звучат сонетов нежных трели,
Стих за стихом сплетаются в венок,
И в суетный наш будничный мирок
Врывается весенний звон капели.
Так пусть живёт прославленный сонет,
Поэзии изысканное блюдо!
Его канона магия и чудо –
Как отзвук дальних отшумевших лет.
Совет прекрасен, в том сомненья нет,
А потому: «Да здравствует сонет!»
Таша ВАСИЛЬЕВА
* * *
Белой ночи не спится,
Вяжет сны, как венки,
Искры в синих ресницах
И хрупки, и легки.
Штрих светила откосом –
Розофлёровый холст,
И летает над плёсом
Сон – сиреневый дрозд,
Глянь, рукою Ван-Гога
Вечность пишет зарю –
Золотится полого
Путь живой к алтарю.
Миг-мгновение счастья –
Сыплет сюр-звездопад.
Белой ночи подвластен
Многоцвет – райский сад.
Сотворит ночь желаний
Предрассветный коллаж,
В суть любви и мечтаний
Впишет радуг кураж.
Людмила РЕДИНОВА
О, поворот судьбы!
О, поворот судьбы! Причудлив твой изгиб!
Зовёт вперёд летящая дорога.
Горит зари вечерней тонкий нимб
в глазах судьбы, подаренной мне Богом.
О, эти внутрь глядящие глаза,
способные вытаскивать наружу
всё потаённое! Во мне преобразят
всю боль в любовь, освобождая душу.
Греховный груз был тяжек много лет.
Недолюбившие – мы встретились однажды
в чужом саду. Банальнейший сюжет!
И в мире всё для нас не стало важным.
Заботливо надёжная рука
взяла меня за тонкое запястье
и повела вперёд к святейшим родникам,
где весел свет в глазах простого счастья.
Переполняет сердце тишина.
Вздохнуть и задержать дыханье
на краткий миг. О, какова цена
спокойствия! Всё… после… выживания.
Есть знание, важнейшее из всех –
непознанное обрести друг в друге.
Открыть любовь во всей её красе
и раствориться капелькой в супруге.
Пройти вдвоём, возможно краткий, путь,
и в вечности малейшею крупинкой
остаться навсегда, звездой мелькнуть,
соединяя обе половинки
в одну.
Николай МАРУСЕНКОВ
Жизнь однажды пройдёт…
Жизнь однажды пройдёт мимо наших окошек,
Погудит паровозом, спешащим на юг,
Улетит словно дым поредевших избушек –
Вот такой у неё удивительный трюк.
Жизнь однажды пройдёт без забот и капризов,
Просто кончится день – ты уснёшь навсегда.
Но покуда живёшь, ты не бойся сюрпризов –
И тогда твоя жизнь не пройдёт никогда.
Никогда не забудут тебя твои дети,
Никогда не сотрутся в тетради стихи,
Никогда не исчезнет роса на рассвете,
И шаги твои будут легки…
Ирина ТИТАРЕНКО
Лист пик
Здесь где-то рядом дом и Зимняя канавка.
Ах, Лиза, не спеши – последний сердца крик.
Опять вершит судьбу зловещая чернавка,
По виду не понять – старуха иль старик…
Кленовый умер лист в предзимнем гололёде,
И покер или вист – не важно – видит Бог!
Но тайный знак трёх карт с мечтою о свободе
Уже на нервный лоб, как меч Дамоклов, лёг –
Где Германн? Не спеши… Душа – не приживалка!
И ты, как в жернова – в его судьбы виток.
Пусть он купил любовь, собой платить не жалко.
Написано до нас, какой свершится рок.
Лист умер, но жива – кленовой мастью – пика…
Ах, Лиза не спеши, – пока графиня спит.
Дом десять на Морской, как главная улика,
В кленовой тишине через века стоит…
Виталий ЛЕТУШЕВ
В кафе
Свеча мерцает в полумраке
Да сигареты горький дым.
Цветы – гвоздики или маки,
И мы зачем-то здесь сидим.
Глаза в глаза – не оторваться,
Чарующий волшебный взор.
Шагнуть назад бы лет на двадцать,
Но льётся тихий разговор.
Здесь, от реальности спасаясь,
От уймы бытовых проблем,
Находим мы хотя бы малость
Волнующих, душевных тем.
Творцы Серебряного века
Теснятся в памяти твоей.
Мелькают образы Эль Греко
И мистика недавних дней.
Ты избалована вниманьем,
Звездой мечты горишь во мгле.
Тревожно за холодной гранью
Свеча мерцает на столе…
Вера КУЛЕМИНА
Дождь
Закат алел, дыша истомой,
Земля готовилась ко сну,
Когда раздался рокот грома,
Дождь застучал по крыше дома,
Неся ненастную волну.
Деревья промочили платья,
Навстречу ветру шелестя…
Нет слаще сна – в твоих объятьях,
Под капель звон, под шум дождя.
Виктор ОРЕШКИН
* * *
Всё знает пыльная кулиса,
Однако молчалив театр:
Как захворавший педиатр –
Малоизвестная актриса.
Внутри бушующая лава,
А должен быть потуплен взор.
И непреклонен режиссёр:
– Запомни, ты выходишь справа!
Душись мечтами, Дездемона,
Сомни сомнительный наряд!
Как и столетия назад,
Твоя звезда неугомонна.
Финал судьбы пока неясен,
Ты всё же примадонна в ней!
Букет несыгранных ролей
Неувядающе прекрасен…
