Галина ТЫЧИНА
(Санкт-Петербург)
|
Ночной Петербург
Устал мой Петербург от будничных забот,
Стихает в переулке шум трамвая.
На тёплом чердаке мурлычет старый кот –
В клубок свернулся, сладко засыпая.
Глубокая Нева томится в берегах,
Царапает гранит осколком льдины.
И храмов купола с молитвой на устах
Стремятся ввысь, в небесные седины.
От звонницы Петра напев колоколов
Летит, перекликаясь с шалым ветром…
Подсветками огней сверкает цепь мостов,
И всё озарено волшебным светом!
Вдоль берегов иду я в сонной тишине,
Блестит гранит серебряным нарядом.
Затих мой Петербург в морозной полутьме –
Следы ночные провожает взглядом.
Дождь
Тоскливый дождь стучит по ветхой крыше.
Читаю пред иконою псалом.
Ненастье даль туманную колышет,
Бросая лист осины в бурелом.
Стекают по стволу берёзы белой
Блестящие дождинки грустных снов,
И гроздьями калины перезрелой
Алеет грусть под сенью вечеров.
То стихнет дождь, то мощным водопадом
Опять тревожит пашни и леса.
Сквозь влажный шёлк мерцающего сада
Как будто слышу предков голоса.
Берёзовый рассвет
Мне душу бередит весенняя пора
Листвою трепетных осин.
Взъерошенный петух из дальнего двора
Тревожит криком сон лощин.
Капелью талых вод стекает поутру
Берёзовый рассвет в тиши.
Блуждают по лазури блики на ветру,
Играя струнами глуши.
Тону в объятьях брызг весёлого ручья
Вдали от каверзных дорог.
Подвластна красоте, под сводом бытия
Вступаю с миром в диалог.
Край бездорожий
Холстом проплывает над сенью лесною
Янтарно-дырявый туман,
Скрывая дороги осенней порою
И вечности скользкий обман.
В краю бездорожий и древних видений,
Где жили славяне вдоль рек,
Витает над пустошью призрак сражений –
Убитый стрелой печенег.
Теряюсь я в дымке старинных преданий,
Курганов забытых вдали,
Под сумрачным небом закатных скитаний
Бреду по ухабам земли.
Стихия
Сходя на берег из морской нирваны,
В потоке бурной седины,
Я вижу каравеллу в тоге рваной
Средь сиротливой пелены.
Бунтует острокрылых чаек стая,
Кружа над бездной вековой,
И ветер злится шквалом, налетая
На борт клокочущей волной.
С морских полей слабеющие крики
Летят встревоженно сюда,
И над волнами проступают лики
Людей, ушедших в никуда…
Смеркается. Так хмуро, безнадёжно.
Скользит загадочная Тень.
Я на скалу ступаю осторожно,
Вновь провожая в неизвестность день.
* * *
Тонет город в дымке влажной.
Хмарь томится на окне.
На Монмартре кот вальяжно
Раззевался в полусне.
Сквозь озябшие порталы
Исчезают блики дня.
Потускнел закат усталый,
Память вечности храня.
Над волной капризной Сены
Растекается туман,
И скользит по гребню пены,
Словно призрак, Нотр-Дам.
Звуки музыки
Аккорды бархатных созвучий
Зовут в задумчивую даль,
Мотивы музыки певучей
Напоминают пастораль.
И торжествующе, и страстно,
Пронзая света пелену,
Смычок мажорной скрипки властно
Тревожит звонкую струну.
Под звуки строгого хорала
Легко вплываю в связь времён,
Душой услышав у портала
Средневековья перезвон.
Перед бурей
Вечер. Молюсь на крутом берегу,
Слышу дыханье морского прибоя.
Волны за лодкой вдогонку бегут,
Не нарушая земного покоя.
Красный закат утопает во мгле
Сполохом бури над серой водою.
Ветер сминает вуаль на челе,
Пряди легко разбросав за спиною.
Волны кипят непокорной стеной,
Рокотом диким и пенистым шквалом.
Призрачный мир ворожит предо мной –
Старую шхуну качает устало.
Я перед бурей безмолвно стою.
Брызги морские с горчинкой полыни
Буйную душу терзают мою
Сдавленным стоном из мрачной пучины.
* * *
Закат уплывает в незримые дали,
Прохладнее стало, скудней.
Бульвары стихают в осенней печали
Дыханьем простуженных дней.
Играют витрины неоновым светом,
Лучами сражаются с тьмой,
Как будто строка неземного поэта
Колдует над тенью ночной.
Сгущается ночь в переулках, но всё же
Нить света дрожит на стекле.
Я в мыслях блуждаю, немного похожа
На странника в призрачной мгле.
* * *
Свисает по уступам скал
Туман седою бородою,
И водопада мощный шквал
Грохочет за моей спиною.
Смотрю с гранитного плато
На фьорд, израненный веками,
Где ветра нордовский поток
Дрожит над сизыми волнами.
Здесь эльфы горною тропой
Норвежцам в дар несут сказанья
По круче страшной под луной,
В огнях Полярного сиянья.
Струёй хрустальной жизнь течёт,
В душе рождая вдохновенье,
Впадая в изумруды вод,
Где время неподвластно тленью.
Город древности
Вскипает волна поднебесная
Закатом ушедшего дня.
Сгущается мгла бессловесная,
Прохладой плеснув на меня.
Под властью вселенского бремени
Смешались богатство с нуждой,
И шквалом событий и времени
Тоска сорвалась в час ночной.
Объята дыханием древности,
Под радугой ярких огней,
Теряюсь в тени повседневности,
Платановых строгих аллей.
* * *
Осенней нимфой околдован
Бескрайний сиротливый лес.
В зыбучей хляби слышу снова
Издалека невнятный всплеск.
Стремниной жизни быстротечно
Бурлит людская суета,
Со страхом глядя в гонке вечной
За грань, где бьётся нищета.
Небесный луч зари нетленной
Скользит по выцветшим холмам.
Иду просёлками вселенной,
Деля с ней зрелость пополам.
Вечность
В безмолвии затерянных веков
Ночует в перелесье вечность,
Где дух лесной под натиском ветров
Летит волною бесконечной.
Тенистые дороги вдаль ведут,
Разматывая сеть пространства,
И надо мной цветистый виадук
Завис заоблачным убранством.
Неполная луна, как старая ладья,
Плывёт, гонима Божьей волей.
Пред образом Твоим теряюсь я
Росинкой серебристой в поле.
В горах
Крутой скалистою дорогой
Иду наверх. Белеет снег.
Шумят бурливые пороги
Строптивых, непокорных рек.
Из глубины расщелин чёрных
Струится шёпот духов гор.
Резцом Творца нерукотворным
Уступов высечен узор.
Здесь мир безлюдно-первороден,
Лишь елей низких позумент
В широтах северных угодий
Над бездной красит монумент.
Сеет ненастье
Тусклый закат увязает во мгле,
Сеет ненастье дождями косыми.
Вечер из пёстрой листвы на земле
Вяжет холсты и грунтует под зиму.
Рыхлый туман застилает залив,
Шалью лохматой ложится на плечи.
Сумрак сырой молчалив и пуглив,
Рваной хламидой плывёт в бесконечность.
Явью вплетаюсь в осознанный сон,
Веруя в таинство древних преданий.
Пересекаю предзимье времён,
Черпая в космосе миг предсказаний.