Олег ЗОРИН
(Санкт-Петербург)
|
Сказочный остров
Может быть, когда-нибудь на шхуне
Отыщу я остров свой из снов
С пенным ожерелием петуний
Сказочной мозаики садов.
Спрыгну
Спрыгнучуть отвыкшими ногами
От земли
От землина ласковый песок,
Развязав небесными лучами
Собранный командой узелок.
Закурю в волненье сигарету,
Оживая медленно душой,
И шагну за ситцевым рассветом
Розовой тропинкою домой.
Отдушина
Не хочу ни рассветов ситцевых,
Ни душистых перин стогов,
Ни гулянок ночных расхристанных
На цветочных коврах лугов.
Стало тяжко всё время пятиться,
Убоявшись мечты своей,
Поскорей бы настала пятница
В суматохе житейских дней,
Когда я, истопив пред ужином
Баньку, веничком естество
Отхлещу, рассыпая кружево
Счастья пращуров колдовством,
Задохнусь от блаженной сладости,
Воспарю над самим собой
И с истомою тихой радости
Через двор побреду домой.
Гений
В июньский день родился гений
И озарил наш небосвод,
Убрав с лица России тени
На берегах державных вод.
Он уважать глагол заставил
Своей летящею строфой
От Петербурга до Телави,
Ведомый Лирой золотой.
Его стихи пленяют души,
Они прекрасны и нежны,
И дай нам бог подольше слушать
Рулады пушкинской струны.
В ночи
Прикурю от звёздной в небе свечи,
Затянувшись с ядом жизни дымком,
По аллее беспросветной ночи,
Где ни нынче и никак ни потом
Не закружит в белом платье мечта
Под ажурной пелериной берёз,
Пустота в душе, одна пустота
Вместо радости, увы, вместо слёз.
Было всё и ничего – вот беда,
Просмотрел без звука будто кино
И теперь не тороплюсь никуда,
Иногда в тиши смакуя вино.
Отплясал я, отгулял, отлюбил,
Сумрак бархатный отраднее дня,
Бог роняет золотые рубли,
Только, видно, это не для меня.
* * *
Возле складки небесной скатерти
Вдруг увидел я жизнь свою
От держанья за руку матери
До отчаянья на краю.
А потом замело всё снежною
Белоглазою пеленой,
Обвенчавшей с тоской безбрежною
Буйный норов мой в час ночной.
И мечусь между боли гранями
Из огня да опять в огонь,
Обжигаясь душой, то дланями,
Но зато сохранив гармонь,
Что негромко поёт над речкою
Мне про ланушкину любовь
Или, странствий мерцая свечкою,
Под басы будоражит кровь.
Смертельный триптих красоты
Накрыла тьмою ночь планету,
И нет ни звёзд в ней, ни луны,
Лишь холод мёрзнущему лету
Являет ужас сатаны,
В котором сила ледяная
Без жизни солнечных лучей
Накрыла треть земного края
Застывшей надолбой свечей.
Но саламандры-огневицы –
Чешуйки алые веков –
Смогли зажечь цветок зарницы,
Из мрака вырвавшись оков.
Плеснула пламени стеною
Она на панцирь мерзлоты,
Рождая битвой колдовскою
Смертельный триптих красоты.
Судьбоносные ключи
Плачет жалобно гармошка
В белоствольной стороне
Под зашторенным окошком
Одиноко при луне.
Манит девичье сердечко
С неприкрытою тоской
На морёное крылечко
Выйти ночкой колдовской.
Но тому не до гулянья,
Заперта сегодня дверь –
Увлечённая гаданьем,
За столом застыла дщерь,
Глядя в блюдце на узоры
Воска знаковой свечи,
Отыскать пытаясь взором
Судьбоносные ключи,
И не видит, что ответы
Ждут, чуть трогая басы,
В палисаде предрассветном
Среднерусской полосы.
Разница
Шли дворяне с Сенатской площади
По сибирским снегам в острог,
А за ними на чахлой лошади
Ехал, плача украдкой, бог.
Два столетья крылами времени
Пронесло с той поры как миг,
Выбивая из власти стремени
Днём декабрьским земных владык,
Потому что когорта славная
Гибла в Нерчинске, чтоб народ
Стал богаче, а бедность канула
Вовсе, но не наоборот.
И когда лишь мы этой разницей
Переменим юдоль свою,
Вот тогда над Россией здравицей
Песню ангелы запоют.
Скачка
Не бойтесь совершенства,
Оно нам не грозит,
Разгульный пир блаженства
Стократ милей, чем скит.
В грехах не зная меры,
Несётся вскачь орда
От будней жизни серых
Неведомо куда
Через леса и нивы
Евразии моей,
Вцепившись пьяно в гривы
Безумных лошадей.
Мираж
Над перевёрнутой страною
Повис глагола острый меч,
Грозя карающей строкою
Хулу с главой низвергнуть с плеч.
Когда ж очистится от грязи
Прекрасный росичей язык,
Пойдут в одеждах белых князи
На распродажу новых книг
И поведут детей за руки
Туда, где смысл бытия
Под флейт чарующие звуки
Ждут в гости дружные Семь Я.
Но дифирамбы сей картине –
Мираж словесности в пустыне.
Обида
Трёт глазёнки с грустным видом
В лопушином королевстве,
Задыхаясь от обиды,
На коленях сбитых детство.
У него беда большая –
Смыта метка над «секретом»*,
И теперь оно не знает,
Где искать богатство это.
Я вот тоже опечален –
Разбрелись года куда-то,
Вы случайно не встречали
Их под маревом заката?
____________________________
* Секрет – детский тайник в земле под кусочком стекла.
Ода женщине
Нежность, тепло и ласка,
Ангельская корона,
Детям и внукам сказка,
Нам – взмах руки с перрона.
Взгляды полны любовью,
Облики – красотой,
Над подведённой бровью –
Локон волос родной.
Запах неповторимый
Только её духов –
Терпкий дурман рябины
Средь суеты грехов.
Милой земли мадонны –
Счастье сердец мужчин,
Матери, дочки, жёны –
Средство от всех кручин.
Песня
За столом сидели люди,
Сладко пили, вкусно ели –
Два десятка разных судеб
На житейской параллели.
Кто-то, ясно, побогаче,
Тот, вестимо, посильнее,
А иной поймал удачу,
Не сломав при этом шею.
Говорили все, не слыша
Ни себя и ни друг друга,
Только вдруг под вечной крышей
Стало тихо,
Стало тихо,над округой
Песнь раздольная поплыла –
То, расправив гордо плечи,
Стол запел о том, что мило
Было сердцу в тихий вечер.
Пел народ, забыв раздоры,
Пел о чести с ностальгией,
И ему, светлея взором,
Подпевала вся Россия.