Наталия ПОТАПОВА
(Санкт-Петербург)
|
От имени сосны, нависшей
над карьером с озёрцами воды
Погоди, я ещё не упала
В эту бездну неистовых глаз,
Я ещё не сошла с пьедестала,
Став привычной добычей для вас.
Я лишь только нависла над краем,
Ощущая зыбучесть песков,
Всеми иглами ветер вбирая,
Я свободна от ваших оков!
Пусть на время, ведь я не из стали,
Но когда-нибудь, падая вниз,
Исцарапаю вас, исхлестаю
Целомудрием длинных ресниц!
* * *
Я каждый день пишу тебе письмо,
И рву его, и комкаю бумагу,
Не будет пачки, стянутой тесьмой –
Свои я мысли наколю на шпагу
Моих страстей, дарованных другим,
И, может, сердце будет биться чаще,
Как бьётся жилка под платком тугим,
И, может, поцелуи станут слаще.
Ты не узнаешь шум моих шагов,
Прерывистость дыханья, жаркий шёпот
И не услышишь сотни тысяч слов –
Я соберу в кулак весь прежний опыт
И не отвечу на твою мольбу,
Лишь молча приложу ладонь ко лбу.
Две столицы
Пройдя Москвой золотоглавою,
Скучаю по родным дождям.
Овеяна веками, славою
И благосклонностью к вождям,
Но не хватает утончённости
В великолепии Кремля…
Мечтаю – формами точёными
Встречает невская земля,
Пройдусь по мостику горбатому,
Тумана севера вкусив.
Москва красива по-богатому.
Мой град – изысканно красив!
Жить невозможно потому,
что невозможно ЖИТЬ
Мне места нет на голубой земле,
Я не «умею жить» и не хочу учиться.
Хочу в полёт последний устремиться
Или уплыть в туман на корабле.
На смутных очертаньях тихих вод
Оставлю я последнее посланье,
И душу примет море на закланье
И отделит чертою от невзгод.
И, может быть, на самом рубеже,
Где жизнь и смерть почти неотличимы,
Я буду осчастливлена уже
Тем, что сравняю следствие с причиной.
* * *
У богов просила счастья.
Ты ль не счастлива, скажи?
Безучастливый несчастен.
Душу, душу тормоши.
Что ж просить земного света?
Приговор богов таков:
Бесприютность – для поэта –
Есть приют его стихов.
Зимний рассвет
Ночь озверела – гложет холодами
Скелеты ив над сумрачной Невой,
А утром, встретив солнце меж домами,
Прикинется весёлою вдовой
И растворится в тёплом одеянье
Его лучей, забыв буран и лёд.
Мало их мимолётное свиданье,
Но бесподобен поцелуя мёд.
* * *
Я тебе обеспечу разлуку!
Будет долго не слышно звонков.
Будешь ждать, но в квартире – ни звука
От срываемых мною оков
С расстояний, отмеченных картой
Как маршрут для ночного такси.
Ничего: ни вражды, ни азарта.
Тишина. Только дождь моросит…
* * *
Давно окутан царственною мглой
Простор земли, и беспокойство ночи,
Цепляя душу, обдаёт тоской
И закоулки памяти щекочет
То первым снегом, пойманным с небес,
То блеском окон, перемытых мамой,
То папиной улыбкой, тропкой в лес,
Казавшейся тогда прекрасной самой.
В преддверии отпуска
Мы расправлялись с тобой
С призраком суеты,
Я бы сказала: бой
Шёл у последней черты.
Вроде и нет её,
Но наступает день,
Семечками плюёт
Новых забот и тень
Всем раздаёт от дел.
Нужно ли их вершить?..
Отпуск. Хочу для тел
Что-то из лени сшить,
Лечь на прибрежный песок,
Сонно закрыть глаза…
Из облаков узелок
Ветер и здесь завязал.
* * *
Давай, сегодня будем несерьёзными,
Забыв про все дела и суету,
Стихами разговаривать со звёздами,
Придумывать и приближать мечту.
Давай, сегодня будем несерьёзными,
Смеяться над обидами до слёз
И не считать свиданья наши поздними,
Растапливая взрослости мороз,
Ворвёмся вдруг в сюжет непредсказуемый:
Подхватывая искры на лету,
Разжечь огонь, никем не наказуемый!
Ты сказку наплетёшь, я – наплету.
Нам дела нет до недоверья улицы,
Которая нас знает много лет,
Нам вновь семнадцать, мы с тобой целуемся,
Почувствовав губами звёздный свет!
* * *
Бегут ватагою ребята
Туда, где плещется река,
Играя с отблеском заката,
Его кидая в берега.
Рванули все с речного ската,
И, скинув на бегу штаны,
Всё с тем же отблеском заката
Теперь играют пацаны.
То поднырнут, то схватят в руку,
Всё кажется: вот-вот, поймал.
Доволен солнца диск – на скуку
Остаток дня не разменял.
* * *
Звезде ещё не время умереть,
Она ещё сиянием последним
Успеет души всполохом согреть
Своих лучей, и даже танец ведьмин
Приобретёт другой оттенок вдруг,
Когда в глазах бесовских отразится
Далёкий свет. И руки – взмах – испуг –
Уже готовы с нечистью сразиться.
* * *
А помнишь, красная луна
Светила вровень с горизонтом,
И по краям дороги фронтом
Лес, не добравшийся до сна?
Ночь белая, заснёшь тут разве?!
Час ночи, города магнит
Разводами мостов манит.
Да не манит, а просто дразнит
И заставляет жать на газ:
Сто двадцать кажутся что сорок,
А час ночной, что сердцу дорог,
Стихи дарует, как Пегас.
Но разливается тоска
Оставленного сзади леса.
Туман над полем, как завеса
Перед судьбой возросших трав:
Травинка летом, как принцесса,
А осенью лишится прав
На царство и к земле пригнётся,
Несправедливостью желта,
Но на прощанье улыбнётся
Нам с оскудевшего холста.
Клеопатра
Я отдала долги свои земные.
Прими же, смерть, в объятия меня!
Во мне кровь царская от веку и доныне,
А потому стоять, хоть средь огня.
И велено мне быть неустрашимой,
А сердце прятать в золотой ларец,
И быть непокорённою вершиной
Для окружающих меня сердец.
Но это внешний лоск, всё ж я – живая,
Я – женщина и смертной рождена.
Антония средь всех не узнавая,
Я тщетным поиском измождена.
Вот дождалась. Но, боже, что с тобою?
Кровавой раны как ужасен вид!
Я поцелуями тебе глаза закрою,
И пусть укус змеи не пощадит
Ни молодость мою, ни красоту.
Мы встретимся у Господа в саду!
* * *
Замерзло всё. Природа в угнетенье,
За снегопадом не узреть зарю,
Летят снежинки в сумрачном смятенье,
И женщина идёт по январю.
И шубка не спасает от мороза,
Шаги споткнулись о комочки льда,
И нависает хлопьями угроза,
Что с этих пор она всегда одна.
Дома стояли склепом мирозданья,
Их стены сомкнуты, и выход лишь к Неве,
И, кажется, подталкивают зданья
К зияющей под коркой синеве.
И бесприютно сонное пространство,
Деревья тычут сединой ветвей…
Идёт она в реликтовом убранстве,
Ей странно каяться в том, что она сильней.
Я знаю, знаю, смерть и сильных косит,
Но в наважденье зеркала смотрю:
Снег лёг у ног, и лёд прощенья просит,
И женщина идёт по январю!
