Дмитрий Николаевич Киршин

писатель, учёный, общественный деятель

1 ноября 2014 года.

Заседание № 276 секции поэзии РМСП в концертном зале Санкт-Петербургского Мемориального музея-квартиры Н.А. Римского-Корсакова.

Ведущий заседания – Д.Н. Киршин.
Присутствовало 24 человека.

В обсуждении творчества поэтов Новгородской областной писательской огранизации приняли участие члены РМСП Татьяна Крыжановская, Таша Васильева, Сергей Волгин, Александр Бестужев, Евгений Раевский, Дмитрий Киршин, один гость секции поэзии, всего – 7 человек.

Владимир ЗИМИН
(Новгородская обл.)


Проводы зимы

Вот опять мы провожаем
Ваши зимние деньки.
Мы ещё всё наверстаем,
Захватив с собой коньки.

Ах, как сердце замирает,
Когда встречу нежный взгляд.
Тихо музыка играет,
И коньки твои звенят.

В Пролетарке фарфористы
Вышли на свои дворы.
На столбе петух речистый –
Он поклонник детворы.

На лошадках с бубенцами
Повалил честной народ.
На запятках сорванцами
Едут задом наперёд.

Жёны в шалях, всем на диво,
Мужикам бросают клич:
«Новгородское пьём пиво.
На закуску есть кулич».

В парке замело тропинки,
Занесло речную гладь.
На ветвях сосульки-льдинки
Начинают подпевать.

Эй, попробуйте вы, люди,
У прилавочка ларька
На фарфоровом на блюде
Ильменского судака.

А под праздничною аркой
Подадут вам наконец
На дорожку вместе с чаркой
Наш холынский огурец.

*  *  *

По главной дороге России
Мальчишка с девчонкой идут
И в снег ли, в дожди ли косые
В дороге, в такт шагу, поют.

Их путь в отдалённую школу,
Под птиц потревоженных гам,
По солнцем залитому долу,
По вечнозелёным борам.

Поцелуй

Чёрт возьми, как сладок поцелуй.
Лёгким мимолётным дуновеньем
Он порхнул. Не первый поцелуй,
Но какое сладкое томленье
Мне тревожит голову и грудь.
То любви встревоженной виденье.
То любовь волнует сердце. Вдруг…
Бархатною пчёлкой на цветок,
Чтоб испить нектар невинной страсти,
Он явился. Чувственный роток
Шевельнулся. Только не кусаться!

Как русалка

Бросив туфли, на плот соскочила,
Что привязан был к сваям моста.
Платье прочь… нырнула и всплыла,
Ухватившись за ветку куста.

Звонкий смех по реке раскатился.
Тело белое видно в воде.
Как русалка… И я заразился…
Вместе с нею плещусь я в струе.

Твои руки, как гибкие змеи,
Обнимают меня… Норовят
Ухватиться за плечи, за шею.
Даже дрожь пробирает до пят.

Ангел

За оконными стёклами ты,
Облечённая в плоть и кровь.
Королева моей мечты.
Для меня каждый раз вся вновь.

Ты – созданье видений и грёз.
Ты как отзвук заветной мечты,
В водопаде искристых волос
Ангел счастья и гимн красоты.

Ты не знаешь, что я, как всегда,
Вновь любуюсь тобой… Прости,
Если ты ещё молода.
Что ж поделаешь тут? Подрасти!

Так случилось, что в двух шагах
Я стою, замёрзший как пёс,
И смотрю в белизну на руках
И на пряди твоих волос.

В дремучем лесу

Тишина дремучего леса.
Вкруг завалы деревьев во мху,
На колоде – паучья завеса.
Ткни колоду – рассыплешь в труху.
Только белка пушистым комочком
Промелькнёт, прыгнув с ели на ель.
А внизу – то колода, то кочка,
То гнилая листвяная прель.
Грустно видеть корявую ёлку,
Как старухи морщинистый лик,
И не слышать гудящую пчёлку
И цветов развесёлый крик.
Вот стоят золотистые сосны,
Как ракеты на вечном посту.
А внизу травы стелются, росны,
Вот и гриб примостился к листу.
Вот рокочущий бас вертолёта
Нарушает уютную тишь.
Так и хочется крикнуть пилоту:
«Отдохни, а потом полетишь!»

Бабьего лета вершина

Ясеню с кроной зелёной
Так одиноко в лесу.
Часто с мечтой затаённой
Ждёт он земную красу.
Гроздья румяной рябины
Свесились к зеркалу вод,
А на лесные картины
Шёл любоваться народ.

Лето – как в речке стремнина,
Быстро оно отлетит.
Бабьего лета вершина –
Словно румянец ланит.
В пурпуре листья резные.
Ясеня чудо-листва
Шепчет кудрявой рябине
Полные чувства слова.

Только ты

Есть в тумане дома. Есть в тумане мосты.
Есть в тумане одна… Это ты, это ты.
Почему же тогда нет в тумане Луны?
Солнце лишь иногда чуть проглянет из тьмы.
Я не верю в обман и летаю в мечты.
Хорошо: есть туман. И есть ты, только ты!

Станции заснеженной России

Поверни за Вырою налево –
Дивных див никто здесь не считал.
Говорят, жила здесь королева
В замке, там, где нет кривых зеркал.

Говорят, что нет чудес на свете…
Не поверю в это никогда.
Места нет желанней на планете,
Чем родные милые места.

Сиверская – чудо, дар Мессии,
Даль обетованной стороны.
Станции заснеженной России…
То – причалы древней старины.

Я поддался сладкому напеву,
С милых мест дороги увели,
И увёз однажды королеву
На другую станцию Земли.

Вешние зори

Как колдовство, эти вешние зори,
Белых черёмух весенний салют,
Лебеди-гуси в озёрном просторе,
И соловьи, что уснуть не дают.

Таволги в пожнях былинного края
Радуют нас торжеством красоты.
Полем иду, на ромашке гадая:
«Любит, не любит…» – всё это мечты.

Радуют нас многоцветье куртины,
Поле и лес, дорогие края.
После удачной нелёгкой путины
Лодку встречает рыбачка моя.

Полнится парус под ветром на море,
И я восторженно песню пою:
«Ветки черёмух, алые зори
Так украшают глубинку мою!»

*  *  *

Полыхали дальние зарницы
В Ильменском просторе над водой,
Бабка говорила: «В колеснице
Едет Бог по небу. Он такой
Золочёный лук с собою возит
И стреляет стрелами огней,
Молнию, другую в землю бросит,
А зачем?.. Ну, Богу-то видней».

Девчонка-гитара

В парке бродит влюблённая пара
Под покровом ночной тишины:
Гитарист и девчонка-гитара –
Та, что дружит с ним с самой весны.

Златокудрого душу читая,
Пела песню, всем сердцем звеня:
«Гитарист! Я девчонка простая,
Так за что же ты любишь меня?

Я так рада, что сердце большое
Как всегда я струной веселю.
Гитарист, что мне делать с собою?
Я тебя так безумно люблю».

*  *  *

Видны мне с вышки соймы поозёров.
В день солнечный видны из-под руки
Ряды монастырей, церквей, соборов,
Успенский храм у Сытинки-реки.

Под взмахи вёсел, ветра дуновенье
Скользили лодки всюду по волнам,
И шли, красуясь, всем на удивленье
Все корабли и флаги в гости к нам.

Отсюда веет древним русским духом –
От далей и от сытинских дубов,
От тополей, пылящих белым пухом,
И от погоста дедов и отцов.

К земле старинной Деревской пятины,
Где память о былом пока живёт,
С высот Валдая и с времён вершины
Стекают в Ильмень реки круглый год.

С вершин Валдая вод стекает много.
С времён Афета и из века в век
Тянулась Патриаршая дорога,
И вдоль неё селился человек.

Я думаю, что каждый нынче знает:
От этих вот путей недалеко
Жил и любил, а нынче почивает
Садко Сытинич – попросту Садко.

Публикуется по буклету: «Заседание № 276 секции поэзии РМСП. Владимир Зимин. СПб., 2014». Составление и компьютерное оформление буклета – Д.Н. Киршин

Предыдущий автор <Все заседания> Следующий автор