Наталия ПОТАПОВА
(Санкт-Петербург)
|
* * *
Как пьяница к вину, тянусь к бумаге
И тороплюсь: а вдруг Пегас обманет,
Вдруг потеряю нить и нужных слов
Уйдёт раскованность, и цепью из оков
Навязчивых идей мне обернётся,
И рифма, расплываясь, усмехнётся
И не найдёт во мне своей опоры.
Вокруг все думают: стихи мои так скоры,
Всё без труда, любому слову слово
Я сопоставлю. Рифмы, как узоры,
Легко расставить в нужные места.
Но я хочу, чтоб, словно береста,
Сумела вспыхнуть мысль на листах,
Чтоб утром не смотреть на них с укором.
Пушкину
1
Светает. Близится к концу
Ночь длинная. Ему не спится.
Туманы северной столицы
Готовятся вести к венцу
Красавицу, чей лик мадонны
В дворцовых зеркалах пройдёт.
Никто не знает наперёд,
Бессонница его резонна,
Ведь с ними побредёт к венцу
Судьба с клюкою и косою,
И то, что кажется весною,
Вдруг снегом припадёт к лицу.
2
Да, гениален, но и он
Не гениальнее природы,
Которая – как эталон,
Не исчезающий из моды.
Прошли века, пройдут века,
Но каждый год – одно и то же:
То в лёд оденется река,
То в золото деревья. Боже!
Как бесподобен их наряд
Уже который век подряд!
Не спорю, может, всех точней
Тех видел, чьи глаза – бездонны.
Да, гениален, но ей-ей,
Не гениальней черт Мадонны!
Воспоминания о коммунальной квартире
В квартире старой коммунальной
Велосипедов детских шум,
Но позже постигает ум
То, что осталось вехой давней.
Уж все разъехались давно…
Я в детство памятью включаюсь,
Там снова с вами повстречаюсь.
Налево третье вот окно,
Ещё левей окно соседа –
Мальчишка старше на семь лет,
Меня порой спасал от бед,
Учил считать после обеда –
До десяти, потом до ста.
Я гордо умножала числа,
По карте находила Вислу,
Пока учебник он листал.
Разъехались, но всё равно
Мне почему-то вспоминалось –
Там, на шестом – моё окно,
Где детство раннее осталось.
Блокада
Мне Питер много больше значит,
Чем просто город, он – мой друг.
Его не одолел захватчик –
И не прошёл блокадный круг.
Снег от мороза прятал трупы,
Со щёк позёмкою сползал.
Воронки от снарядов тупо,
Как в землю вросшие глаза,
Смотрели, как возили санки
Те – уцелевшие ещё,
А в прорезях домов – лежанки,
И дети спят – к плечу плечо.
Но город тих, на крик нет силы,
Лишь мерно бьётся метроном:
«Мы наши братские могилы
На поруганье не сдаём!»
Нева сплавляла трупы плавно…
Нет, в мире нет таких наград,
Чтоб оценить твой подвиг славный,
Твой подвиг чести, Ленинград!
* * *
Глазами-окнами давно
Дома нас просят о пощаде.
Наживы крепкое вино
Настояно на сильном яде.
В угаре от хмельных деньжат
Весь город под прицел берётся,
Уже ничем не дорожат,
Бронежилет не выдаётся.
Домов немало полегло.
Спасти не вышло. Каюсь, каюсь…
Скажите, следующий кто?
Пойду, хотя бы попрощаюсь.
На встречу с городом бреду…
Мерещится, иль в самом деле
Я слышу, будто бы в бреду:
«Ну, кто ещё там не расстрелян?
На выход! Следующий. Растрелли».
* * *
Ни дьяволу, ни чёрту – душу детям
Я отдала, не требуя взамен
Ну ничего. Мне радостно, что летом
Они в волшебный попадают плен
Лесов и рек, как я сама попала
В рассвет, в закат и птичий пересвист.
Я счастлива, что всё у них сначала –
И сок берёзовый, и пожелтевший лист.
* * *
Я скучаю по чуду,
Как скучают по чаду.
Не сочти за причуду,
Но тебе я не рада.
Словно бес бестолковый,
Ветер дразнит прохожих:
То споткнется о кровлю,
То – в рукав, чтобы кожей
Ты почувствовал холод
Непришедшего лета
И забывшийся голод
По туману рассвета.
Указую на осень…
Но пробился подснежник.
Память мудрости просит,
Я – на счастье надежды.
* * *
Когда ещё отпустит срок
Природа безмятежной грусти?
Октябрь золотом оброк
Берёт с берёз, потом отпустит
Под снежный кров, чтоб до весны
Они накапливали силы,
Чтоб зелень берегов лесных
Нас летом в гости пригласила.
Пусть клёны не спешат пока
Обиды оглашать по лесу,
И золотых берёз листва
Не возражает ветpу-бесу.
* * *
Кожа в мурашках,
Под кожею кровь
Пенится бражкой,
Дрожжи – любовь.
Ветер-проныра
За воротник,
Словно пол-литра,
Влился и сник.
Зябну снаружи,
Жжёт изнутри.
В мрачные лужи
Глядят фонари.
* * *
Не завоевана никем,
Поскольку от роду – свободна!
Мной завладели, между тем,
Фонтанка, Мойка и Обводный,
И Летний сад завлёк к себе,
К Неве ревниво отпуская
И ливню стонущих небес,
Проспектов журавлиным стаям –
Они стрелой уходят вдаль
И так открыты, как поэты.
А как волнующе вуаль
Снимает город тёплым летом
Поутру с парков и садов,
И с балюстрад дворцов великих,
И с поля Марсова цветов,
И Летний сад откроет лики
Своих богов – столицы свит,
И их Крылов благословит!
Лесное озеро
Когда, из трав раскинув шлейф,
Нас завлекут леса дарами,
Мы словно лечимся лесами,
Громады городов пpезpев.
В чернике руки, в землянике,
Брусника катится сама
Нам в короба. Тихó и дико
Вдруг озеро лесное ликом
Своим приковывает нас
И манит… Взгляд отвесть не в силах
От взора тёмного его,
Всю горечь позабыв, невинны,
Бросаемся легко в него.
Вновь рождены – усталость смыта,
Душа чиста, тоска забыта.
И вновь под солнечным дождём
Подальше в тишь лесов идём.
* * *
Звезде ещё не время умереть,
Она ещё в сиянии последнем
Успеет души всполохом согреть
Своих лучей, и даже танец ведьмин
Приобретёт другой оттенок вдруг,
Когда в глазах бесовских отразится
Далёкий свет. И руки – взмах – испуг –
Уже готовы с нечистью сразиться.
Новогоднее покаяние
Тысячелетье, год и век, простите,
Что мы опять плохое оставляем
На память вам и, прихватив мечты,
Шагаем в Новый день по тонкой нити
Секунд незримых. Но повремените
В вину вменять последние версты.
То лишь традиция. Мы к вам ещё вернёмся,
Раскаявшись в содеянных грехах,
К тем временам, где меньше седины.
Из будущего тихо улыбнёмся
Снежинкам, не растаявшим под солнцем,
В которых нет и не было вины.
