Дмитрий КИРШИН
(Санкт-Петербург)
|
* * *
Здесь отпевают лучше, чем поют,
Свобода слёз превыше Божьей воли…
Плеснут по душам и с лихвой хлебнут
Чужой ли боли, горя своего ли…
Превозмогая утреннюю хмарь,
На тризне, как на празднике престольном,
Затянет поднебесную звонарь
Мотивом упокойно-колокольным.
Слепые звуки кружат у венца,
Срываясь в приглушённые рыданья…
Страданием исполнены сердца –
Бессмысленной заменой состраданья.
«Аминь!» в прощальных нотах разольют –
Высоких, чистых, словно бы заздравных:
Здесь отпевают лучше, чем поют…
А в глухоте посмертной – нет нам равных.
* * *
Озябшего вечера дрожь
бередит беспризорно –
Сжимается тело
мучительно-чёрной земли.
В соломенной немощи рожь
позабыла про зёрна,
Без птиц онемело
пространство в лазурной дали.
С осенних небес отзовись,
Мироздания Зодчий!..
На фреске предзимья
сюжет безотраден и сир.
Тускнеет и застится высь
от усталости Отчей,
Шагреневой синью
сжимается стынущий мир.
* * *
Небытия бумажные цветы,
Нездешний холод на венке еловом…
Чем осенить – молчанием иль словом?
Чем отмолить? – усилия пусты!
Кладбищенской январской белизной –
Метелью робкой – головы кропимы,
В кольце людском чернеет нестерпимо
Земной порог дороги неземной.
Прах в пустоту опустят неуклюже,
Но воспарит душа в сиянье новом,
Прольется голос горней высоты,
Рождая вопреки сковавшей стуже
Нездешний трепет на венце терновом,
Бессмертных книг бумажные цветы.
* * *
Не все мы умрём, но все изменимся…
Из послания апостола Павла Коринфянам
Жизнь коротка! – до первого глотка
Предательства бессмысленно-хмельного,
До помысла, во злобе потайного,
Иль зависти, что бьёт наверняка.
Жизнь коротка. Прозрения любви
Напрасно ждём в тревоге упований:
Стерню осенних разочарований
Смятеньем слёз попробуй, оживи!..
Жизнь коротка… Боренье суеты
Иссушит вдохновение и силы.
Ни Богу, ни себе уже не милый,
Сам разорвёшь заветные листы –
Надежды нет в пустотах междустрочий!..
Жизнь коротка! Но смерть ещё короче.
* * *
Тени в полнеба вихрятся стаей,
В тёмные страны тянутся будто.
Льдинками выси скоро растают
Хрупкие звёзды раннего утра.
В трещинах ночи прячутся совы,
Множат цикады трепет бессонный.
Речки прозрачной речь родникова –
Жаль, непонятен говор исконный.
В памяти сердца теплится адрес
Дальней поляны ягодно-тайной…
Влажного леса солнечный абрис
Ожил, очнулся в капле хрустальной.
Не заплутать бы в споре с собою!.. –
Сквозь расстоянья, сквозь расставанья
Выйти из ночи росной тропою,
Засветло веря в Божье сиянье.
* * *
На троне – раб самонадеянный,
Но Божьей властью осиян
Зерном надежды в мир посеянный,
Осмеянный, осаломеянный
Первокреститель Иоанн.
Страну, от слёз и крови волглую,
Восполнить верой – наш черёд,
Над Иорданом ли, над Волгою
Творить молитву ночью долгою
И ожидать Его восход.
В краю безбожном и завистливом
Торить пути любви живой,
Сказать себе: «Не сдамся, выстою!» –
И довершить святую миссию,
Пусть поплатившись головой.
* * *
Вновь трель апрельская простая
Свивается в лазурный вихрь,
И корни сосен вековых
На ощупь в бездну прорастают.
Опять клокочет в сердце стих,
Редуты холода сминая…
Любовь мятежная, земная,
Ты – привилегия слепых.
Твоей насмешкой запоздалой
Кривится страсть – и сладу нет,
В глубины тянет, не на свет.
На почве вымерзшей, усталой
Влюблённости потерян след
В проталинах весенних лет…
Серебряный развод
Не волнуй замужним взглядом,
Не садись напрасно рядом –
Мы бесславно запороли
Наши чувственные роли.
Жалишь ты огнём строптивым,
Я киплю в обнимку с пивом,
Но ничуть не пострадало
Равнодушье от скандала.
Не саднит сердца утрата
Благосклонности Эрато.
Растолстели, расхотели…
Я – не в духе, ты – не в теле.
Памяти Незнакомки
Ты ловишь мужчину цинично-толково,
Играя тонами амурной пастели.
Но тщетно смыкаешь оковы алькова –
Холодным расчётом постыли постели.
Мечталось по совести – вышло по року,
Семейного лада не сыщешь в помине.
Лукавые чувства – порука пороку,
Горчащие зёрна в полоне полыни.
Сломались доспехи, сыреет в нас порох,
Есть хрупкий предел благородства у стали.
Настояны годы на спорах неспорых –
Сердца ли смирились, уста ли устали?..
Спивается «рыцарь» на сонном постое,
Пресытилась «дама» добычей искомой.
В эпоху распада устои – пустое!..
Но застится взор пред иконой исконной…
Под каблучком
Говоришь, довела я до ручки –
Ум оплёван, и в сердце колючки.
Упрекаешь: дошёл ты до точки,
Не по нраву мои коготочки.
Милый, я не меняю привычки,
Все упрёки поставлю в кавычки.
А тебе за гроши да подачки
Не видать ни кухарки, ни прачки!
Думал, взял безотказную квочку?
Чур меня! – петушись в одиночку.
Сам давно ли в любовной отключке
Замуж звал благородно с получки?!
Под луну выводил на крылечко,
Подносил с бриллиантом колечко… –
И теперь у меня коготочки
Самой острой алмазной заточки!
* * *
Распрощусь-ка навсегда с Дуней-стервою:
Подложила мне свинью – да не первую!
Может, век бы куковал с виноватою,
Не родись она такой… свиноватою.
Сходка
Алый стяг в толпе полощется –
Беспощадной, площадной,
И товарищи топорщатся
На трибуне продувной.
Штыковая шатья-братия
По-дикарски весела:
Пролетарские проклятия
Выжигают Русь дотла.
Не пристало для вредителей
Гробовой жалеть доски –
И в расход пошли родители
За смешки да колоски!
Ни молитва, ни раскаянье
Гегемону не к лицу, –
Только выкрики оскальные
Строем, точно на плацу.
Под расстрельными запретами
Так легко владеть страной!..
Май прищурился портретами –
Триединым сатаной.
* * *
Ни по адресу, ни по имени
Не отыщешь святого облика…
Светом солнечным напои меня,
Тёплой влагой живого облака!..
В майский полдень сбегу из дома я,
Причащусь благодатью вербною…
Я спелёнут земной истомою
И небесной пронизан верою.
По росе пройду, аки посуху,
Над рекой загрущу до вечера.
Пусть судьба не дарует посоха –
Я тростинку сожму доверчиво.
С ней осилю преграду встречную,
Добреду к самой дальней пристани…
Напои меня влагой вечною,
Тёплым светом прощальной истины!..