Валерий НИКРИТИН
(Санкт-Петербург)
|
Вечер в Шуваловском парке
Смотрит дымчато-белой истомой –
Лепестками черёмухи нежность.
В вышину, где сомкнутые вежды
Облаков сеют мягкую дрёму.
Луч заката краснеющей дланью
Гладит юные плечи берёзок.
И они окунаются в грёзы
Позабытого детства мечтаний.
Дятел прытью последней колотит
Пихты согбенной тленную рыхлость.
И дыхание парка затихло
В набухающей сумрака плоти.
Приход зимы
Скатертью белая снежность метельная,
Выстробив волны на поле заброшенном,
Мягко затихла приходом непрошенным
И под ветвями рассыпалась ельными.
Лунные струны совьют колыбельную.
Юный мороз обручится со снежностью.
Деву обнимет колючею нежностью
И синевою укроет пастельною.
Зоревый блик утро высветит пришлое
И поплывёт по сугробовым лежбищам.
А ветерок снимет лёгкостью бережной
Листья последние клёна застывшего.
Осень предзимняя
Обмелели в округе затоны.
Листья съёжил от холода ясень.
Не бранятся на крышах вороны.
Лик осенний печально прекрасен.
Мысли ход остановлен мгновеньем.
Чувства крик ворожбою укутан
Ледяного зарницы свеченья
Под покровом застывшего утра.
Смотрят медью кленовые кроны
В глубину затихающих плёсов.
Бьются ветра чуть слышные звоны
О берёзок обвисшие косы.
Пьют, хмелея, прозрачные дали
Облаков холодеющих просинь,
Оттого, что, наверно, узнали –
Скоро, скоро закончится осень.
Зови, любовь!
Рождался день, как первенец любви,
У берегов нетленного восхода.
Где льются солнца пламенные воды –
Туда, любовь, ты снова позови.
Душа прильнёт к потокам высоты.
Утонет явь в разливах совершенства.
И лёгкий чёлн забытого блаженства
Нас вновь умчит к истокам красоты.
Крылатый стих – гармонии стезя –
Во власти у неё так нежна страстность,
Что воскресит, чарующе скользя,
Желанных душ святую сопричастность.
Зови, любовь! Я маг заблудший твой,
От сотворенья посланный судьбой.
Вечные игры
Вот береты опять
Поснимали ребята.
В запылённой каптёрке
Тускнеют глаза.
Мы сегодня в бою
Потеряли комбата –
Прямо в небо ушёл,
Где витает гроза.
Где восходов чужих
Пламенеют глазницы.
И закаты несут
Погребальные сны.
Может, мчит налегке
Он к родимой станице,
Где его никогда
Не дождутся сыны.
Мать-Россия нам шлёт
Иногда телеграммы
С пожеланьем удач
В лапах странной войны.
Здесь, в посёлках чужих,
Будто русские мамы,
Слёзы женщины льют,
Позабывшие сны.
Мы сегодня в бою
Потеряли комбата.
Чей же завтра черёд
Уходить в вышину?
Видно, балует нас
Мать-Россия, ребята,
Что исправно даёт
Поиграться в войну.
Белая цыганка (романс)
Ты лети, голубая дорога.
Ты звени неуёмно струна.
Меж цыганок слыву недотрогой.
Я цыганка такая одна.
Эй, вы, кони – буланые птицы.
Скрип колёс да жемчужная пыль.
И как призрак плывёт колесница
По степи, прижимая ковыль.
Я ещё горячо не любила.
И душа вольной страсти полна.
Золоти же ладошку, мой милый –
Не жалей золотого вина.
Погадаю, красавец, на счастье.
В нём утонем с тобою вдвоём.
Лейся, песня, гитарною властью.
Бейся, танец ромалэ, огнём.
Вьются мысли хрустальной порошей.
Пей любови напиток до дна.
Зацелую тебя, мой хороший.
Белой страсти цыганка верна!
Кот «Ванес»
Кот усатый рыжим тигром
Коридор обходит гордо.
В нём заложены природой
Дух охотничий и игры.
Ладит он под белой ванной
Ералаш далёких джунглей.
Полосатым рыжим юнгой
Драит палубу дивана.
Смело лазает по «скалам»
Курток, брюк и шапок зимних.
Всё же ждёт из магазина
Рыбу вкусную и сало.
А вчера в прыжке разящем
Муху сбил с обрыва двери.
Растерзав её, поверил,
Что он тигр настоящий.
Ошибка
Возвращаюсь домой. Заколочена дверь.
Окна в серый одеты горбыль.
Ты, Варюха, поверь –
Я навеки бобыль,
Одинокий и старый теперь.
А на зоне мечтал так увидеть тебя.
И прижать свою маму к груди.
Даже водка, скорбя,
Память мне бередит,
Одинокое сердце губя.
Журавлями черёмухи скрасили тын.
Вечереет мой лапотный край.
Из деревни один
На могилы, как в Рай,
К вам приходит отец ваш и сын.
Дочь и мать с фотографий, в улыбке святой,
Всё глядят на заблудшего пса –
Шёл дорогой не той –
Я же счастье искал.
Но они не согласны со мной.
Святое воскресение
Святое воскресение.
Вхожу я в парк Шуваловский.
В нём храм. Апрельским вечером
Сияют образа.
И молит о спасении
Молитва слогом жалостным.
И радостью отмечены
Просящие глаза.
Душой почти Эзоповой
Иду Дорогой вечною.
А старый парк Шуваловский
Такой же, как тогда,
Когда босыми тропами,
Что с юностью обвенчаны,
Бежал я детской шалостью,
Как вешняя вода.
Но только вот закончилась
Пора весны «шагреневой».
И листья осыпаются
Родных знакомых лиц.
И дух Пилата Понтия
В Святое Воскресение
Под образами кается
Бесплотной тенью, ниц.
Вы
Падают листья на землю печальную.
Холодом скованы мысли заблудшие.
Вот и уехали Вы, но не лучшее
Это решение в пору венчальную.
В пору осеннего чувства багряного.
В мире слияния хлада с пожарищем.
Будьте хотя бы мне просто товарищем –
Милая гордость характера рьяного.
Вы – недоступная и ненаглядная.
Чувство сжимаете странною силою.
В сердце вливая любовь златокрылую,
Рвёте общения нить шелкопрядную.
Вы для меня – счастье с горем замешанность,
Гребень вершины и в бездну падение.
Может, Вы просто моё невезение,
Благости мнимой дорога неспешная.
Ушедшая
Посвящается маме
Покинув земные оковы,
Ты реешь посланницей Рая.
Но в мыслях несущая снова
Приметы родимого края:
И зимнего сада печальность,
И мак, среди лета цветущий,
Черёмухи белой сакральность
И нежность ромашковых кущей.
Невидима взору людскому,
Летишь ты потоками света,
Волнением прежним влекома
На розовом гребне рассвета.
И в поле на травах медвяных,
Ещё не задетых косою,
Засветишь от запахов пряных
Прозрачною тёплой росою.
Я в памяти детских эмоций
К росе припаду, невезучий,
И колкость тепла разольётся
По жилам душевных излучин.