Дмитрий Николаевич Киршин

писатель, учёный, общественный деятель

18 января 2008 года.

Заседание № 153 секции поэзии РМСП в концертном зале Санкт-Петербургского Мемориального музея-квартиры Н.А. Римского-Корсакова.

Ведущий заседания – Д.Н. Киршин.
Присутствовало 17 человек.

Александр ГУЩИН
(Санкт-Петербург)


ЦИКЛ «ВОСТОЧНАЯ ПРУССИЯ»

Пос. Ясная Поляна (Тракенен)

Ужас в сердце вселял нарастающий гул канонады…
Проезжали подводы, машины, солдаты –
четырнадцать дней…
И сказал командир – лейтенант из окопного ада:
«Уходите на запад – с собой уводите коней!

Эти кони – красавцы редчайшей элитной породы!
Достоянье великой Германии надо сберечь.
Уводите за Одер, пусть там его плавные воды
Сохранят нас от тех, кто идёт сюда грабить и жечь».

Старики-инвалиды табун лошадиный погнали
Вдоль разбитых бомбёжкой дорог,
вдоль скелетов домов…
Всё бежали, бежали, бежали, отстали,
И в пути не осталось ни плача надежды, ни слов.

Содрогалась земля от далёких разрывов снарядов,
И следы покрывала холодная морозь утра…
А солдаты-пришельцы варили конину – так надо,
Чтоб немного согреться в конюшнях пустых у костра.

Клады (г. Гусев (Гумбинен))

Мне теперь не узнать никогда,
Как полями они уходили…
Может, верили – не навсегда.
За собою тележки катили.

Но всего не могли унести.
Оставляли посуду в колодцах.
В погребах мнили ложки спасти
От нашествия злых инородцев.

Потому в разорённом краю,
Ожидая богатства награды,
Много тайных молитв узнают,
Чтоб искать позабытые клады.

Чтоб носить с собой красный цветок,
Что в растении сказочном дремлет,
Чтоб с надеждой смотреть на восток,
Где заря полумесяц объемлет,

Чтоб найти тайный клад и иметь:
Ворох праха, истлевшее платье,
Кучку пепла, зелёную медь,
Горсть монет и – седое проклятье.

Г. Нестеров (Шталупенен)

В тех краях, где российская кровь пропитала долины,
Городки, деревеньки и реки по-русски зовут,
Но немецкие корни дубов выпирают из глины,
И строенья из красного камня хозяина ждут.

Вдоль дороги срубают деревья, что немцы сажали,
Но на место пеньков ничего не сажают взамен…
Выпивают мужчины – мечтают, мечтают, мечтают,
День проходит за днём, а у них никаких перемен.

Только тело стареет, становится тяжким и рыхлым,
Руки движутся верным ударом жнеца…
Звуки неба всё тише, всё тише, всё тише – и стихли,
Только тени морщин на землистых каньонах лица,

Только тени деревьев, что здесь вдоль дороги стояли,
Только тени людей, что в атаку безудержно шли…
Те, кто ныне живут в тех краях, понимают едва ли
Долг времён поколений заёмной немецкой земли.

*  *  *

Море манит нас к себе, как манят сны…
Всё стремятся и стремятся волн холмы
Обласкать песчинку пеной, обелить –
Всех обнять и всех водой в себя влюбить!

И вода – подарок моря – навсегда…
Созревает в теле алая руда,
И волнами в жилах плещется, горит:
Я поймал тебя, вода, и ты внутри!

Я поймал тебя, вода, как море – соль…
Созревает гулом раковины боль.
В колыбельной песне ветра роковой
Соль и мёд сплелись воды моей живой!
Ты, вода, оставь меня среди своих.
Различи, вода, живых среди живых.

*  *  *

То, что в прошлом меня согревало – не греет теперь.
Я один в этих серых равнинах убогих посёлков.
Так бежит для надежды измученный осенью зверь,
Собирая свой смысл из шагов, поворотов, обломков.

Для чего мне метаться в далёкой, чужой стороне…
Для чего мне встречаться с людьми, чтоб уйти незнакомым…
Чтоб, как зверю в лесу, затеряться в огромной стране,
Где так много квартир – отражений иллюзии дома.

Вы, друзья мой, где вы? Я вам посылаю привет
Не письмом, не открыткой, не словом забытым и странным,
Потому что в равнинах посёлков меня уже нет:
Но одним долгим взглядом на небо – любимым, желанным.

Из песен воды


  1

Так выкипела первая вода,
А камень скрыли недра океана.
Морщины гор, как ныне, были странны,
А кровь была их – жидкая руда.

Стремили восхожденья чёрный бег
Стремительные связи протоплазмы,
Клубились возрождения миазмы,
Возник предтеча наш – предчеловек.

Он царь был, но теперь уже низложен,
Он мир был, но теперь невоплощён…

Созвездия, как родинки на коже.
Вода и камень – нет печальней ложа
Для тех существ, чья родина есть сон.

Он не любил, но был печален тоже.

  2

Кто знает, может быть, из песен,
Из слов, рождённых в темноте,
Подземный мир, что смугл и тесен,
Даёт рождение воде?

Кто знает, тайну благозвучья,
Гармоний нежных стройный ряд
Рождают призраки беззвучья,
Где слиты вместе рай и ад?

Никто не знает жизни тайну,
Рождён: откуда и куда?
И, обречённо застывая,
Поймёшь: «Всё это не случайно,

Всем правит пламя и вода,
Вода забвения живая».

  3

Когда, ломая мачты корабля,
Его сожмёт бушующее море,
Когда глаза, ослепшие от горя,
Не видят места, где была земля, –

Не выручат глубины трюмных нор,
Всё скрыто – острова, долины, реки,
Не раскрывая смеженные веки,
Читает буря смертный приговор.

Спастись теперь – напрасные труды,
Привязанный к штурвалу, обречённый,
Предчувствует, что миг отступит чёрный,
Что он ещё узнает миг покоя…

А коль не суждено, то встретит стоя
Последний вал мятущейся воды.

  4

Не разорвать две слившихся души
В стремительном мгновенье поцелуя,
Когда Земля уходит, не ревнуя,
Забыв про сына, ставшего чужим.

Не разорвать два слившихся огня,
Когда сердца любви сжигает пламя,
Прощанья горечь оставляя с нами
И дочь земную, ждущую меня.

Постигнуть сердцем тайное число,
В возможность счастья искренне поверить,
Движеньем губ блаженство тихо мерить,
Влюблённых отдаваясь ремеслу…

Не разорвать и взглядом не измерить
Воды две капли, слившихся в одну.

  5

Когда Вселенную срок времени остудит,
Когда пространство в точку сдвинется, звеня,
Чем будешь, Бог, когда меня не будет,
Чем будешь, мир, когда исчезну я?

Из гулких колебаний протоплазмы
Рождалась мысль. Ты, Боже, слышал крик!..
Из вихрей звёздных языкастой плазмы
Пытался я усвоить твой язык.

Хочу понять, но ничего не слышу
Непостижимое вокруг везде, сейчас,
Не вижу – голос твой всё тише, тише…
Исчезнешь, что останется у нас?

Не оставляй меня в полночный час,
Веди меня – всё выше, выше, выше!

  6

Огонь и лёд. И тишина
Свобода птиц узнать паренье,
Узнать воды прикосновенье
В краях, где нет добра и зла.

От незаметных инфузорий
До узнающих ласки звёзд
Водой рождён незримый мост
Над бездной радости и горя.

Заснёт могучая волна,
Растает капля в океане –
Теперь найти её нельзя…

Как жизнь, что нам на миг дана,
Но навсегда пребудет с нами
Свободной музыкой дождя.

  7

Ты, Бог, не будешь ближе мне.
Наверно, плоти мозга слишком мало
Для тела вездесущего начала,
Живущего во мраке и огне.

Не можешь Ты приблизиться плотнее…
Прозрачнее небесного стекла
Душа рождённого, здесь, на Земле, была…
Ты дал огонь – чернее и чернее.

Тому, кто слеп незримым светом дня,
Кто понял смысл движения огня,
Кому метель – сестра, а воздух – ветер,

Тому во мраке незачем кричать,
И на устах молчания печать…
Он прикоснулся – только кто же светел?

Игра на счёт: «Три!»

Магнитные склоненья,
Параболы из тьмы…
На грани измененья
Свершения игры:
Чёт – нечет! Остановка.
Чёт – нечет, и – зерот!
«Раз!» – демон-полукровка,
Чей шаг наоборот,
«Раз!» – ангел-полукровка,
Что потерял дары…
Прощай, судьба-подковка
И правила игры!
«Три!» – небыли и были,
В них тот, кто ждёт – не ждёт,
Чтоб через грудь – навылет,
И в синеву – навзлёт!

Публикуется по буклету: «Заседание № 153 секции поэзии РМСП. Александр Гущин. СПб., 2008». Составление буклета – автор. Компьютерное оформление буклета – Д.Н. Киршин

Заседание № 152 <Все заседания> Следующий автор