Святослав СУПРАНЮК
(Ленинградская обл.)
|
Бесценная ценность
В ознобах будней и горячке снов
Проходит жизнь, дарованная Богом.
Во фраке ль я иль в рубище убогом –
Мне дела нет до жизненных основ.
Карьера, деньги, звания, награды –
Всё это пьедесталы лишь для тех,
Кто на земле живёт. Они и рады.
А мне другое нужно для утех.
Я на земле, но духом во вселенной,
Где хаос и гармония миров.
Я понял цену ценности бесценной:
Она в огне джордановых костров.
Кто на земле – сжигает всё на свете.
И в этом сущность вечного огня.
Огонь передают по эстафете.
Я тоже факел, жгите и меня!
Я всё могу!
Я всё могу!
Могу писать стихи.
Могу пахать, грешить, смеяться.
Дуэли б были – мог бы и стреляться.
Дуэлей нет, хоть времена лихи…
А потому пишу свои стихи.
Нет, я не лгу,
Я вправду всё могу!
Могу любить жену, одну на свете.
Могу быть властным, быть за всё в ответе,
Но не хочу, хоть времена лихи…
Зато хочу писать свои стихи.
В стихах не лгу.
Вот это – не могу…
Я и ты
Возвращаюсь сердцем в детство.
Школа, парта, я и ты…
Где ты, краткое соседство?
Где ты, кроткое кокетство?
Только в памяти… В ней средство
Сбереженья чистоты
И несбывшейся мечты.
Память – это я и ты…
В жизни множество уроков
Приходилось мне учить…
Множество платить оброков
В промежутках разных сроков,
Избавляться от пороков,
Самому себя лечить,
Чтобы в жизни не ловчить,
Чтоб тебя не огорчить…
Много раз я отличался,
Чтоб подняться до мечты…
Кто-то этим огорчался,
Кто-то сразу прочь умчался
И ни разу не встречался,
Изойдя от клеветы…
Я ушёл от суеты
В мир, где память – я и ты…
Взрослым понял: в том и счастье,
Что не вместе я и ты…
И житейское злосчастье,
И взаимное участье,
И церковное причастье
Сводят всё до простоты:
Ты у кухонной плиты –
Я забыл купить цветы…
Лучше возвращаться в детство,
Сохранив в душе мечты…
Превосходнейшее средство
В памяти сберечь соседство,
Милое твоё кокетство,
Нежность детской красоты,
Пыл несбыточной мечты,
Мир, где только я и ты…
Утешение
Вся жизнь – всего лишь обрамленье
Любви – жемчужины души.
Любовь не цель. Любовь – стремленье.
И к обладанью не спеши.
Чем больше путь – тем ярче повесть,
Тем краше рамочный багет.
Стремленье очищает совесть,
А чувство излучает свет.
И ты, явившись перед Богом,
Найдёшь прощенье у него,
Коль отпоёт церковным слогом
Священник – только и всего!
С твоей душой взлетит из храма
Твоя любовь – твоя мечта.
А здесь останется лишь рама…
Но ведь и в раме красота!
Ференц Лист
В бархатном рокоте низких регистров рояля
Топит безжалостно душу мою пианист.
Я погибаю, как рыцарь за Чашу Грааля,
Благословлённый аббатом по имени Лист.
Гордый аскет был когда-то любовником страстным.
В звуки Канцоны с названием «Грёзы любви»
Вылил он море восторга, и в гимне прекрасном
Я утопаю, забыв о Христовой Крови.
Страницы жизни
Перевёрнута страница –
Прожит день.
Между ними, как граница,
Ночи тень.
Ночью надобно смиренно
Видеть сны.
В детстве сны так сокровенны
И ясны!
Отдыхают наши души.
Утром вновь
Входит день в глаза и уши,
К ночи – в кровь.
Покипит она немного,
И опять
Скажет мама нежно-строго:
«Марш в кровать!»
Но когда-то час настанет –
Страшный час!
На востоке солнце встанет
Не для нас…
Мы останемся смиренно
За чертой,
За границей жизни тленной
И пустой…
Растворятся наши души,
Как туман.
Что входило в наши уши –
Всё обман…
Это только выраженье
Суеты.
Это только отраженье
Пустоты.
Ночь пришла, а мне не спится…
День не впрок…
Ночь прошла – и вот страница
Горьких строк.
Старая гитара
Потускневшая дека гитары
Год от года темней и темней.
Гриф заветный, потёртый и старый,
С каждым годом чуть-чуть холодней.
Канитель на струне размоталась,
Оттого её звук глуховат.
Взял аккорд я, и мне показалось,
Будто я перед ней виноват.
Виноват, что она потускнела,
Что колки плохо держат настрой.
Виноват, что струна не звенела,
Не рыдала, как юной порой.
Очевидно, она нарыдалась,
Утомилась надрывной игрой.
Накопила с годами усталость –
И теперь ей милее покой.
Потускнело томленье в куплете,
Дека в трещинках сетки морщин…
Интересно, а много ль на свете
Верных первой гитаре мужчин?
Панихидная Россия
Купола, кресты, иконы,
Колокольный звон…
На земные все законы
Божий есть закон.
На погостах все берёзы
С гнёздами ворон.
В храмах свечи, скорбь и слёзы
Вечных похорон.
Вот и свежая могилка.
Чей-то кончен век.
В щель земную, как в копилку,
Брошен человек…
А ночами на погостах
Пляшет сатана.
Освещает чьи-то кости
Бледная луна.
Панихидная Россия
Вечный крест несёт.
Ждёт, когда придёт Мессия
И её спасёт.
Счастье и горе
Счастье – это дети, дом, жена
Да бокал хорошего вина.
Горе – это голод и война
Да бокал, не допитый до дна.
Счастье – если жизнь другим нужна.
Горе – если отнята она.
Счастье – Бог, воздавший нам сполна.
Горе – многоликий сатана.
Счастье – если ты ещё живой.
Горе – если плохо с головой.
Счастье – коль тебя услышит Бог.
Горе – если Он в тебе оглох.
Остров
Горели горы горя
На острове средь моря.
А в центре их вулкан,
Глубокий, как стакан.
Стакан я опрокинул
И взором мир окинул:
Вокруг одна беда…
Я – остров, жизнь – вода.
Свечи
Люблю по ночам
На звёзды смотреть.
Оплывшим свечам,
Сгоревшим на треть,
Даю отдохнуть,
А сам выхожу
В таинственный путь
И в небо гляжу.
Весь космос со мной.
Весь хаос во мне.
И я не земной –
Я в звёздном огне.
Душой улетел
Я в бездну огней,
Земной же удел –
Остаться на ней.
Оплывшим свечам,
Сгоревшим на треть,
Совсем догореть,
Совсем догореть…
