Светлана ТОМСКАЯ
(Санкт-Петербург)
|
Поэту-новатору
Поэт, косноязычием не мучь,
Я не люблю изысканность уродства.
Вещаешь ты, как солнце из-за туч,
С презрительной гримасой превосходства!
Язык России сладостно певуч,
В нём лиры Пушкина святое благородство.
В народной песне он медлительно могуч,
Не красит речь заборное юродство!
От вымыслов твоих кружится голова,
Поэт-спирит, талантливый шизоид!
Но холодно душе в чертогах мастерства!
Ты странен, как в спирту сперматозоид!
И, в поисках живительного слова,
Я обращаюсь к лирике Рубцова!
Лесная сказка
Скудна ты, севера природа –
На низком небе толпы туч,
Дожди, туманы, непогода,
И редок бледный солнца луч.
Но мне милы твои просторы –
Озёр глубокие глаза,
Лесов осенние уборы
И птиц залётных голоса.
И я бреду подлеском редким,
Сухими ветками хрустя,
Пускай хранят лесные предки
Своё заблудшее дитя!
Мне машет клён ладонью алой,
Цепляет ельник за полу,
И дятел, в шапке кардинала,
Стучит приветно по стволу!
При мне свои справляют иды
Русалки в омуте речном,
Во мхах дриады и друиды
Зелёным тешатся руном!
Мне любо всё, куда ни гляну!
Я не спешу к друзьям иным,
И встречная манит поляна
Пьянящим запахом грибным.
Я гимн пою под пышным вязом,
Пусть эхо вторит, звук дробя:
«О Лес – ты дух, всемирный разум,
Всё принимающий в себя!»
Осенний карнавал
Ковром живописным раскинулась осень,
На землю легли золотые плоды.
На травах примятых, как лёгкая проседь,
Ночного тумана сияют следы.
Как яркие всполохи бабьего лета,
Цветут георгины в притихшем саду.
Весенние крокусы, как эполеты,
Раскрылись нежданно, себе на беду!
Багряными флагами машет рябина,
Желтеют медали в убранстве берёз.
Заря, потускнев, юный клён нарядила
В цветастый мундир, чтоб носил и берёг!
Отсрочить пытается зиму седую
Природа – ей дорог осенний уют…
Но скоро холодные ветры задуют,
Мундиры, медали и флаги сорвут…
Рябины и клёны поникнут – раздеты,
Застынут в тельняшках берёзок стволы,
Исчезнут опальных нарядов приметы,
И белые мухи затеют балы!
Напрасно, весну предвещая в метели,
Сломаются крокусы, стебли склонив…
Лишь сосны да ели не скинут шинели,
Вступая в морозные грозные дни!
Легенда о Петербурге
Там, где могучая река
Течёт, вольна и широка,
В давно забытые века,
Лежали мощные валы,
Как будто спящие волы.
И среди них был Камень-Гром!
(Не тот ли нынче под Петром?)
И там волшебник, мудрый Финн,
Один в лесу, средь мрачных льдин,
В своих таинственных гаданьях
Прозрел судеб предначертанья.
Открыл бродяге-скальду он:
«Здесь будет город заложён!
На берегах реки привольной
Возникнет новый город стольный.
На Камень-Гром, на вечный трон
Строитель будет вознесён!
И если камень сберегут,
Град не достанется врагу.
Столицей той страна хранима
И для врагов непобедима!..»
Легенду эту старый скальд
Петру поведал. И средь скал
Царь дивный Камень отыскал
И город Славы основал!
Сбылось: и, словно клич победный,
Над Русью взвился Всадник Медный!
И, обнимая острова,
Пред ним раскинулась Нева!
Ферапонтов монастырь
Вдалеке от войны и от фронта,
От губительной ласки огня,
Сохранился приют Ферапонта,
Русский Север крестом осеня.
Дионисия тонкие лики,
Запах трав и озёрная гладь,
Имена страстотерпцев великих…
Как нам в памяти всё удержать?
Кружевная кайма колокольни,
Золотой, неземной перезвон!
И такое родное приволье,
Сохранённое с древних времён!
И в сознанье, заблудшем и мглистом,
Проплывают века не спеша…
Словно тайне глубокой и чистой
Причастилась больная душа!
Обитель муз
В этой комнате – стен уходящая даль,
В этой комнате – тайны покров.
Неземная манит и влечёт пастораль –
Стадо странное красных коров.
На портрете – хозяйка в восточной чалме,
На усталой земле – бедуин –
На шестом этаже, как на древнем холме,
Созидает свой мир из руин…
То этюд, то сонет вдохновенно творит,
Не скучает гитара в углу…
Ароматный дымок сигарета струит,
Да пестреет ковёр на полу!
А внизу, под окошком, шумит магазин,
И прохожий несёт каравай,
И грохочет, звеня среди невских низин,
Гумилёва – разбитый трамвай!
Сновидения сфинксов
Над невской волною – двойной иероглиф –
Два сфинкса на финском граните продрогли.
Сугробы на лапах, на талиях гибких,
На лицах застыло подобье улыбки.
Под игом туманов, холодных и липких,
Им снится горячее солнце Египта,
Где гордо верблюды к ногам пирамид,
Качаясь, несут европейских Армид!
Где сфинкс одинокий, не зная прохлады,
В веках караулит рогатое стадо
Громад усыпальниц нетленных владык,
Чьих древних деяний затёрты следы.
Он – «страж горизонта» – недвижно велик,
Турецкими пулями выщерблен лик.
Он многих видал перехожих калик
И тщетность и суетность Мира постиг:
Букашками люди мелькают на миг,
И время глотает их слёзы и крик!
И снова чуть слышно ползут не спеша
Века за веками, песками шурша…
Он дремлет бесстрастно и видит во сне
Двух сфинксов, одетых в загадочный снег…
И южною ночью в пейзажах Луны
Дрожит отражение невской волны!
Предосеннее
Над озером хибарка рыбака,
Косые доски старого причала,
Над ними и под ними облака
Клубятся, проплывая величаво.
Берёзки две с холма сошли к воде,
Полощут ноги белые устало,
И, отражаясь парой лебедей,
Глядятся в гладь зеркального бокала…
Ещё поёт о чём-то ручеёк,
И ароматом летним дышат ели,
Но жёлтый листик – осени зрачок –
Качается в прохладной колыбели!..
Ещё душа стремленьями полна,
Ещё мечтать о счастье не устала,
Но мысль о бренности, тревожна и грозна,
На сердце лёгкой тучкой набежала!..
Ещё не вечер – солнечно пока,
Но на закате рдеют облака!
Александр Невский и посланцы Папы
Пришли к Александру посланцы от Папы,
К Руси протянувшему жадные лапы!
Признай, мол, что Папа – наместник Христа.
«Сей ложью не буду сквернить я уста!
Мы ведаем добре – ученья от вас
Не примем», – ответствовал праведный князь!
И два кардинала – посланцы из Рима,
Бранясь и сутулясь, потопали мимо.
А князь, помолясь православной иконе,
Границы свои укрепил по Шелони!
Сон в зимнюю ночь (1998 г.)
Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
То Бродский с Бродвея вернулся домой.
Покинул, покинул цветущие Штаты,
Вернулся, вернулся в свой город заштатный!
Бредёт по проспекту как будто в бреду,
Хромого Пегаса ведёт в поводу.
И видит: кораблик сидит на игле,
Заморская водка на русском столе,
И воры в законе уже не в загоне:
Спонсируют игры в шикарном притоне,
Остатки России глодают, глотают,
Как устриц, живьём; коньяком запивают!
Мелькают повсюду, не ведая срама,
Готовые к блуду раздетые дамы!
Калеки и нищие, пьянь и бомжи,
Как мухи, обсели метро этажи!
А прежние боссы в роскошных палатах
Не голы, не босы сидят в демократах!
И вынуты кости из склепов и штолен,
И вызван на трон молодой Гогенцоллерн!
Все страсти-мордасти российской земли
Нелепей картин Сальвадора Дали…
Взнуздал торопливо Иосиф Пегаса
И вывел конягу на старую трассу!
Пришпорил коня, по протоптанным тропам
К Бродвею галопом помчал по Европам,
Сжигая мосты и топя корабли,
Чтоб ястреба крики услышать вдали!
Седок – торопился,
Седок – торопился,седок – доскакал,
Пегас на Бродвее
Пегас на Бродвееизмученный – пал!
