Юрий БАЛАДЖАРОВ
(Ленинградская обл.)
|
Первый концерт для фортепиано с оркестром
П.И. Чайковского
Немыслимый восторг, и страх, и боль,
Весна, грачи, распутица и слякоть;
И наша чисто русская юдоль
Так жалобна, что хочется заплакать.
На рысаках душа несётся вскачь,
И сердце замирает от волненья,
Считая наибольшей из удач
Славянское моё происхожденье.
Прошедшая любовь
Ещё напомнит о себе она,
Ещё она помучает немного.
Но за окном уже шумит весна,
И манит вдаль бегущая дорога.
А это значит – снова будем жить
Назло желаньям неосуществимым.
Мне было хорошо тебя любить,
Осознавая и себя любимым.
Но сердце сострадания полно,
Обломки чувств на дне души ютятся.
Всё сложно и красиво, как в кино,
И всё ещё не хочется прощаться.
Спокойны наши трезвые умы,
Обиды непривычны к многословью.
И не друзьями расстаёмся мы.
Иначе это не было б любовью.
Осенний лес
Ещё на небе лета просинь,
Вокруг покой и тишина.
Но снова повстречала осень
Моя цветущая весна.
И каждый раз я в день погожий
Свои волнения несу.
Душа очистится, быть может,
В осеннем солнечном лесу.
А хочется совсем немного –
Лишь думать о тебе одной
И насладиться одиноко
Позолочённой тишиной.
* * *
Вот он лежит – из голубого шёлка –
Твой второпях оставленный платок.
И я ещё помучаюсь недолго,
Вдруг осознав, что снова одинок.
Уходят в парк последние трамваи,
За окнами неистово звеня.
Что время лечит, я, конечно, знаю,
Но как его немного у меня!
Здравствуй и прощай
Здравствуй!
Здравствуй!Как тебе живётся?
Ну, спешу, бывай!..
Лишь одно и остаётся –
Здравствуй и прощай.
Годы шли, но снова то же –
Встретились мы вдруг:
У тебя ребёнок? Боже!
Поздравляю, друг!
И ещё столкнёмся где-то
С ним наверняка.
Внук?
Внук?Не может быть!
Внук?Не можетВесь в деда!..
Ну, спешу.
Ну, спешу.Пока!
Умер? – спросит виновато, –
Подоспели дни…
Мальчик мой, крепиться надо…
Ну, давай, звони…
* * *
Бессмысленно томиться ожиданьем,
Когда на страсть уже не хватит сил.
Но только ты не мучайся сознаньем,
Что я тебя и раньше не любил.
Теперь для встреч холодных и коротких,
В случайности, на радости скупой,
Я выберу мечтательных и кротких,
Так схожих в терпеливости с тобой.
Кольцо
Я очень редко вспоминаю
Твоё открытое лицо.
И всё же с пальца не снимаю
С гранёной платиной кольцо.
Оно не символ и не память,
Не вызов, брошенный судьбе;
Оно меня не сможет ранить
Воспоминаньем о тебе.
Прошла пора ночей тоскливых,
Давно сожжён последний мост,
Сиянье глаз твоих красивых
Не нахожу я в свете звёзд.
Твой образ постепенно тает.
Всё ясно мне в грядущем дне.
И только солнце ослепляет
Глаза, привыкшие к луне.
* * *
Как ярко полыхают свечи!
Как много в комнате цветов!
К любви, свалившейся на плечи,
Я совершенно не готов.
Она обязывает чувства
Забыть о времени совсем.
Любить – великое искусство –
Увы, открытое не всем.
Мы нетерпимы и циничны,
Когда не верим в чудеса.
И мне сегодня непривычны
Твои счастливые глаза.
Ты и сговорчивей, и тише,
Но поселилось вороньё
В моей душе. Мне было ближе
Непонимание твоё.
Оно и глупо, и постыло,
Но втайне я любил его.
И тем оно милее было,
Что не меняло ничего.
Лишь расставания и встречи
В тени заброшенных садов…
Как ярко полыхают свечи!
Как много в комнате цветов!
* * *
А. Гавришу…
С непостижимости дальних планет
Тихим чарующим светом
Льются стихи.
Льются стихи.А меня уже нет
В северном городе этом.
Это не я, это серый гранит
Глухо гудит под ногами,
Это сентябрьский дождь моросит
Над разводными мостами.
И обречённость притихшего дня
Выстудит чьи-то привычки.
Всё как всегда.
Всё как всегда.Но уже без меня
В Павловск идут электрички.
А для меня – лишь безвременья штиль
Вечности этой нетленной,
И не осевшая звёздная пыль
На бездорожье Вселенной.
Певица
В стильном ресторане «Ницца»
Под оркестр, как заклятье,
Пела за полночь певица
В декольтированном платье.
Я смотрел осоловело
Из не дышащего зала,
Как боа из перьев белых
С бледных плеч её сползало.
И колье из фионитов,
Словно сотней бриллиантов,
В свете призрачных софитов
Ослепляло музыкантов.
И перчатки цвета стали
Из китайского шифона
Плотно пальцы облегали,
Гладя никель микрофона.
Только звуки плыли мимо,
Их уже казалось мало.
И меня необъяснимо
Это тоже волновало.
* * *
Этот город не враг и не друг.
Что-то в нём на себя не похоже.
Надоедливой мороси звук
Роковой пустотою тревожит.
Стало жаль перечёркнутых дней,
Тех, которые помнятся смутно,
Стало жизни спокойной моей
Почему-то совсем неуютно.
Будто я виноват, что теперь
Не заходит никто вечерами,
И что на ночь закрытая дверь
Не распахнута настежь ветрами.
Что пустое объемлет мой кров
С каждым годом всё глубже и шире,
Что бояться я стал сквозняков
В однокомнатной этой квартире.
Перепутает мистику снов
Этот сладенький привкус нирваны.
Предвкушая канун холодов,
Разболятся душевные раны.
Но с годами немного сильней,
Под шуршанье дождя, вечерами,
Выбирает из прошлого память
Мне поистине близких друзей.
Июль. Тридцатое. Среда
А новый день, как чистый лист…
На пляже Финского залива
Я горизонт неторопливо
Рисую.
Рисую.Он высок и чист.
Июль. Тридцатое. Среда.
Две чайки над водой зависли.
Плывут встревоженные мысли
Из ниоткуда в никуда.
И всё объято тишиной
До горизонта голубого.
И хочется, чтоб мама снова
Сидела рядышком со мной.