Владимир ФИЛИППОВ
(Санкт-Петербург)
|
* * *
Вязанку хвороста в салазках
Везёт в деревню старичок –
Перекрестясь рукою тряской,
Затеплит бойкий огонёк.
И потечёт тепло из печи,
Потянет запахом жилым;
К окну прижмётся зябкий вечер,
И будет думать думу дым.
* * *
Над берлогой снег кругом,
Но уютно в тёплой яме –
В ней, свернувшись калачом,
Медвежонка греет мама.
Их дыханью в унисон
Навевает дрёму ветер,
К малышу заходят в сон
С неба звёздные медведи.
Будет грозный он, большой –
Зверь матёрый, шкура в шрамах,
Но посмотрит вверх порой –
И себя узнает с мамой.
* * *
Проснулся ночью. Даль черна,
А звёзды – в сумрак сходни:
И нет ни завтра, ни вчера,
И даже нет сегодня.
Покой без времени и дна,
А темнота – как штора…
И ждёт рассвета тишина,
Как приближенья шторма.
* * *
Прибой развёртывает свитки
Гомера гулкою строкой,
Рокочут волны в ритме слитном
От горизонта чередой.
Почудится за ними Троя,
Но не достичь её границ –
Простора древнего, покоя
Неперевёрнутых страниц.
О чём вещают волн стихиры?
Забыт язык волшебный в них
Богов, покинувших стихии,
Умолкнувших сирен и нимф.
На дне свернувшейся улиткой
Последний дух земли затих…
Выносит, как янтарный слиток,
Прибой гекзаметровый стих.
* * *
Шелестят над шлемом в травах
Полуслышные слова –
Над бедою или славой
Прорастает трын-трава.
Улыбается беспечно
Небу черепа оскал,
На своём наречье вечном
Ворон вещий прокричал.
Вторит эхом ветер встречный,
Как в далёкие века,
Гонит в небе бесконечном
Табунами облака.
Из обрывков древней речи
Промелькнёт событий толк:
Побратимы – «сев» и «сеча»,
В слове «поле» слышно: «полк».
Посреди останков ржавых –
Из созвучий миражи.
Над побоищем державно
Время катит волны ржи.
Блондинка
Сидит с потухшей сигаретой.
Вокруг неё – вокзала гул.
Не слышит каверзных приветов
И ноги убрала под стул.
Ещё упруга грудь на вздохе,
И светлый локон не увял…
Никто в перронной суматохе
Вновь незнакомку не узнал.
Зал ожиданья счёт умножит
Надеждам, но они – кредит,
И кто его отдать не может,
В глаза прохожим не глядит.
* * *
Собора полумрак рассвечен,
Как Млечный Путь, мерцают свечи,
Святыми нимбами киоты
Лучатся в звёздных хороводах.
Вокруг иконы их орбиты,
Где спит младенец беззащитный,
И до поступков, и до речи –
Своим явленьем – души лечит.
И вещий сон, для нас незримый,
Оберегают херувимы.
В сиянье райского виденья
Безгрешен мир в момент рожденья.
* * *
Берёзы нагие – столбы верстовые –
Маячат по длинному тракту зимы,
По белому телу – отметины злые
Ненастных времён, пострашней Колымы.
Блуждают в снегах пояса часовые,
В ночах увязают короткие дни,
И гнёзда чернеют опять нежилые.
Дорогу заносят ветра-колдуны.
Поникшие ветки – как строчки пустые.
Шаманят, картавя, вороны окрест,
И давят на плечи снега вековые…
Берёзы нагие – терпения крест.
* * *
О чём-то говорило море
На языке глухонемых,
И, ритму разговора вторя,
Кивали тени свай прямых.
А отраженья под настилом
Всплывали в зарослях волны,
В чертах привычных что-то было
От незнакомой глубины.
Дробились и сливались лики,
Покинув моря тайники,
Сверкали огненные блики,
И разлучались двойники.
Одних волна несла на сушу,
Других затеряны следы…
Перекликаются их души
Тяжёлым шелестом воды.
* * *
Звезда, свети в её окно
И оживи по стенам знаки:
Среди привидевшихся снов
В тиши ковров ночные маки.
Молчат, таинственнее слов,
Моей души немые маги…
И это мой последний зов,
Уже исчезнувший во мраке.
* * *
Лесные этажи…
В зелёные оконца
Стучат ветра, дожди,
Заглядывает солнце.
Загадкой древних дней
Деревьев храм изваян:
Иероглифы ветвей,
Стволы в узорах майя.
Гуденье, шорох, свист
В нём тишина хоронит…
Несёт посланья лист,
Как знаки на ладони.
* * *
Теснит дворцы моторов ругань,
В чаду деревьев поплавки,
Сжимают ненасытным кругом
Машины парков островки.
Покой веков сметая гулом,
Кружится время наугад –
Глядит на орды новых гуннов
Из-за решётки Летний сад.
* * *
Уже, похоже, это было –
Так беспросветно ливень лил,
Нещадно ветер в окна бил,
Свеча испуганно чадила,
И в жизни не осталось тыла…
Всё ближе бешеной волной
Потопа топот за спиной…
Что я спасу, как древний Ной? –
Наверно, тоже то, что было.
* * *
Среди домов разноэтажных,
Где быт ещё не деловит,
Петляет Карповка вальяжно,
И как боа, её гранит.
Мосты минует, повороты
Неторопливая река.
Себя рассматривают в водах
Архитектурные века.
И мне пожить бы тут однажды,
Где время замедляет бег,
Бродить с рекой, не зная даже,
Какой за поворотом век.
* * *
Равнины чередуются с холмами,
Тихи цивилизаций пустыри…
Осевшими на суше кораблями
На отмелях времён – монастыри.
Их башни всё глядят за горизонты,
Где прошлое развеяли ветра.
Их стены были крепостью для фронды,
Здесь ересь жгли в готических кострах.
И шпили ощетинились в пространство,
И купола – как шлемы: кто кого?!
Здесь готика боролась с ренессансом,
Барокко не сдавалось рококо.
Уставы строги. Входы – будто в тюрьмах,
Для чужаков задраены лазы,
Но зреет даже в монастырских трюмах
Вино ещё языческой лозы.
* * *
Осень – исповедь или гаданье –
Вновь жар-птицей роняет перо.
Но какое исполнит желанье
Лист, скользнув по ладони ребром?
Прошуршат листопады прощально,
Ожиданий окончится срок…
Я брожу в тишине музыкальной,
Чтоб надеждой насытится впрок.
