Александр ГУЩИН
(Санкт-Петербург)
|
* * *
За порогом – порог. За дорогой – дорога:
Перелески, ложбинки, луга, тополя…
До желанного дома осталось немного,
Но куда мне идти? Велика ты, земля.
И не видно тебя. Только неба круженье,
Только эхо метнётся на ломаный крик,
Вот вдали показалось чужое селенье,
Или мне показалось – так, образ возник.
Если есть у миров чудеса воплощений,
Я хотел бы родиться свободной листвой,
У которой дорога – по небу скольженье:
Под ногами твоими я был бы с тобой,
Когда, вдруг улетев из заоблачной выси,
Лёг бы с тысячей братьев в осеннем лесу:
Не измерить листву – в мире нет таких чисел,
Не увидеть тебя у судьбы на весу.
В чёрном мире страстей мне не надобно много:
Только видеть тебя, только знать, что ты есть,
Где же ты? Темнота. И ложится дорога,
Уносящая веру, надежду и честь.
Пять лучей
Пять лучей, уходящие прочь –
Пять друзей, уходящие в ночь,
В пять морщинок чужого лица,
В пять дорог, что не знают конца.
В пятилучия каменных рек,
В пятизвучия звонких монет,
В пятилетия памятных стен,
В пятистон набухающих вен…
В пятисловья прощальных речей,
В пять живущих в сознанье ночей,
В пять желаний – и не закричать,
Когда пятая стынет печать,
Когда колокол пятый пробил,
Когда пятился ты, а не жил…
Когда в холод стремились, легки,
Пять протянутых линий руки,
Оставляя случайно с тобой
Гриф железный кости лучевой –
Пятиструнную женскую власть,
Где шестая струна порвалась.
* * *
Любить и быть любимым на Земле –
Такое счастье и такое чудо,
Как будто луч, рассыпавшись в стекле,
Вдруг брызнул в небо радугами всюду!
Любить и быть любимым на Земле –
Такое безнадёжное мученье,
Как будто луч, рассыпавшись в стекле,
Себя обрёк на горечь распаденья!
В глаз рыбий, человеческий, ничей
Приходят ночью тысячи лучей,
Преодолев морозное пространство…
Родившись в недрах самой чёрной тьмы,
Мы узнаём, зачем на свете мы,
Познав блаженство и непостоянство.
* * *
Я не знаю, зачем эти струны великого чуда,
Эти отблески света границ отражённых миров…
Растворяясь в пространстве, я боли твоей не забуду,
Как забыл воплощенья своих незатейливых снов.
Мне неведомы тайны движенья планеты страданий,
Где душа, словно бабочка, скручена отсветом лун,
И трепещет невольно, и бьётся о грани сознаний,
И, застыв, словно кокон, лежит, как замшелый валун.
Год за годом природа учила меня состраданью:
Нет ни зла, ни добра – потому что природа мудра,
Но великое чудо не терпит великого знанья,
И дорога из блеска светила звенит, как струна!
Я, рождённый из тлена, из тьмы, из тончайшего праха,
Позабывший о прошлом и запертый гранями стен,
Слышу музыку звёзд и ночами, забывшись от страха,
Просто молча лежу, чтоб уже не искать перемен.
Гроздья звёзд перезревших висят, и, наверное, можно
Их легонько потрогать свободным желанием сна,
Пред которым желанья иные нелепы, ничтожны,
И уводит, лелеет, поёт золотая струна!
* * *
Белёсые кудлатые кочевья
прохладой остужают солнца медь…
Листы трепещут, рвутся ввысь деревья,
как будто бы желая улететь.
Земля прогретой плотью в небо дышит,
обняв собою корни у ствола…
Не улететь! Деревья Землю слышат
и понимают, как она мала.
* * *
За полярной чертой очень низкого роста леса.
Не растут, возвышаясь над нами, берёзы и ели…
Но сиянье полярное радует блеском глаза,
Освещая дорогу, что вместе пройти не сумели.
Отчего мы застыли в далёких пространствах ночных,
Отчего не узнать одиночества точную цену,
Отчего этот мир так огромен, широк для двоих,
Что за каждым движеньем незримым ты видишь измену?
В океане страстей ледовитых все мысли странны.
Пусть отхлынет от горла волна и рассеется пена…
И стоят две фигуры в холодном мерцанье зимы –
Необычного роста. Нам даже леса по колено.
* * *
По серым закоулкам естества,
Где соки тела, как в глубинах реки,
Текут, и в них, как жухлая листва,
Желанья остывают в человеке.
Сгорают угли, теплится зола,
Подёрнут мозг прозрачной лёгкой плёнкой,
И сила знания безудержно мала
И велика незнанием ребёнка.
Так, от большого к малому стремясь,
Раскалываясь в прошлом многократно,
Своей судьбой мы намечаем связь,
Чтобы, распавшись, вырасти обратно.
И, постигая тайны красоты,
По глупости безудержно и смело,
Мы ждём прозрения. Но жухлые листы
Уже шуршат по закоулкам тела.
Лунный лён
Вокруг поля глухие. Никто меня не ждёт.
Так птица совершает свой дальний перелёт.
Усталыми крылами навеет чудо сна –
И я плыву в мерцанье полуночного льна.
Я с птицами узнаю и горе, и беду,
Не зная изначально нелегкую судьбу:
Не тропами болота в тепле прожить свой срок –
Из лунных льнов нагорных сплести себе венок!
И острые алмазы легли мне на чело.
Не покорился сразу, привык – и ничего.
Свободен и, как птица, как птица обречён,
В далёкий край стремиться, где сеют лунный лён.
* * *
Когда багров, но не молочно бел
Диск облака окрашивает кровью,
И бабочка, приникнув к изголовью,
С волос дыханьем слизывает мел,
Когда в замёрзших гнёздах птицы спят,
Смиряя в снах голодные желанья,
Я имя повторяю – заклинанье –
И верю – тени вновь заговорят!
И позовут шагнуть с отвесных круч,
Оставив тело силам разложенья,
Чтоб бабочкой вновь обрести движенье
На диск Луны – в кроваво-красный луч.
* * *
Больно хрупкому телу. Желанья – огонь,
Но горящую кожу остудит вода.
Поспеши к сердцу мира, крылатый мой конь,
Пусть омоют сознанье свободы ветра!
Пусть дорога укажет заблудшему путь,
Да не встретить на ней притаившихся змей…
Если ветер свободы спокойно вдохнуть,
То не трудно остаться в просторах полей.
Конь стремится всё выше. Дорога внизу.
Моё тело болит и куда-то бредёт…
Из погаснувших звёзд соберу я грозу –
Дать горящему телу познать небосвод!
* * *
Ангелы света и ангелы тьмы
В жизнь человека шитьём вплетены:
Если случайно потянешь за нить,
Рвётся рисунок – и не изменить.
И не увидеть пространства дыры…
Молоды были – а ныне стары,
Громко смеялись, а ныне молчим,
Всё отгорело – лишь пепел да дым.
Я по сожжённому полю иду,
Словно по первому тонкому льду.
Можно услышать, когда тебя ждут –
Ангелы тихие песни поют.
Если не ждут, лучше в поле поспать,
Сладко замёрзнуть и ждать благодать,
Чтоб закалилась на сердце игла
Ангелу света и ангелу зла.
* * *
Движенье весны – это птичье звенящее пенье.
Движение ветра – для ветра последний приют.
Душа обретает свободное к небу скольженье –
Все души в скольжении к небу себя узнают.
Дыханье весны – то испарина мокрых прогалин.
Дыхание ветра – снегов остывающих тлен.
Дарована телу свобода – уйти не пора ли? –
В весне растворившись, уже не искать перемен.
Движенье движенья весны и дыхания ветра,
Дыханье дыханья весны в воплощениях снов,
Где ты, светозарная, движешься облаком светлым,
Влекомая в небо дыханием розы ветров.
