Дмитрий Николаевич Киршин

писатель, учёный, общественный деятель

19 февраля 2004 года.

Заседание № 82 секции поэзии РМСП в концертном зале Санкт-Петербургского Государственного музея театрального и музыкального искусства.

Ведущий заседания – Д.Н. Киршин.
Присутствовало 30 человек.

В обсуждении творчества Льва Алексеева приняли участие члены РМСП Лев Гутнер, Игорь Сахарюк, Евгений Раевский, Сергей Меньшиков, Сергей Новиков, Елена Сакс, Игорь Деордиев, Елена Васильева, Михаил Балашов, Ирина Брегунцова, Дмитрий Киршин, всего – 11 человек.

Лев АЛЕКСЕЕВ
(Санкт-Петербург)


Снег и журавли

Алле Николаевне Баяновой

Над Петербургом снег и журавли!
Снежинки тают. В белой круговерти
Продрогший город. Монотонно бредит
Река Нева. Вода темней земли.

Какая неуютность вне любви!
Весна грустит осенним непогодьем,
Но тает грусть, когда любовь в полёте –
Над Петербургом снег и журавли!

*  *  *

Борису Гудаеву

Я у Тщеславья на пиру случайный гость.
Как в псовой своре, злой и полудикой,
Здесь Гении с когортою Великих
Грызутся за обглоданную кость.

Прижизненно усопшие умы,
Творцы своих комических надгробий,
Тщеславие клеймит собой убогих,
Отрекшихся от праведной сумы.

Ремесленник, заложник ремесла,
Художнику талант простить не сможет.
Великих самозванцев зависть множит,
Чтоб Вечность их в Забвенье унесла!

*  *  *

Из меня сельский житель – аховый:
Что ни сделаю, всё не так.
Не родился ты, Лёвка, пахарем,
А к чему на селе примак?

И сельчане на сходе выдали:
– Пропадёт Ляксеич. Женить!
Сердобольные не обидели,
Порешили, тому и быть!

Ну спасибо, вот так уважили!
Только кто за меня пойдёт?
Вон косится соседка-вражина,
Дай ей волю, тут и прибьёт!

Нет, пойду к мужикам. Сподручнее!
Потолкуем о том, о сём…
Ах, село ты моё «Нескучное» –
Кто-то мается, мы живём!

*  *  *

Александру Козлову

В луговую волну, да с разбегу,
Чтобы брызги росинок вразлёт.
И зажмуриться, комкая веки,
Ощутив на губах цветомёд.

Для души и для сердца услада,
Грусть в томленье прольётся слезой.
Глянешь в небушко – вот оно, рядом,
Васильками звенит над тобой!

*  *  *

Николаю Баландину

Сумерки. Белой волчицей метель
Кружит меж избами, чуя добычу.
Властным перстом, указующим цель,
В небе застыл полумесяца вычур.

Ветреным холодом сказка Зимы
Лихо сюжет закрутила сначала.
На леденцовых, волшебных кораллах
Росписи Палеха и Хохломы.

И, возрождаясь Божественной Геммой,
Светом Святым раздвигая потёмки,
Вновь возгорится звезда Вифлеема,
Вспыхнув огнями Рождественской ёлки.

*  *  *

Мне снится Петербург (простите) Санкт.
Уехал днями, и уже скучаю.
Невольный диссидент и диверсант,
В деревне я не строю. Я ломаю.

А другу моему все триста лет.
Кто знает, это много или мало?
Величья эпохальное начало
Для Вечности – мгновение, момент.

Пусть без меня фанфары запоют.
Быть лишним мне на празднике у Друга
Не хочется. И я сбежал в приют,
И этим оказал себе услугу.

Вернусь, когда утихнет мишура.
Ты получил все почести по праву,
По-русски помянём царя Петра,
Всех тех, кто строил город Русской Славы!

*  *  *

Дорогим моему сердцу – хоровому училищу
при Ленинградской Академической Капелле:
Роберту Игнатьевичу Совейко,
Зое Михайловне Рижновой,
Фёдору Михайловичу Козлову.
Всем любимым учителям и педагогам!


Альма-матер – Святая Святых.
Колыбель благотворная Музы.
Щедрый Кладезь Надежд неземных
И несбыточных детских иллюзий.

Вновь, взлетая на Певческий мост
Не по-детски восторженной птахой,
Я в свой срок одолею без страха
Звёздный путь многотысячных вёрст.

*  *  *

Александру Сергеевичу Пушкину

Сапфирный блеск дворцового паркета.
Изысканная вежливость Вельмож.
И дерзкий взгляд Великого Поэта,
Презревшего сиятельную ложь.

Короне Вольнодумец неугоден.
Всех бунтарей – в Сибирь и в кабалу.
Не царедворцу по своей природе –
Быть приближённым к царскому столу.

Сапфирный блеск дворцового паркета.
Изысканная вежливость вельмож.
Нет выше звания Поэта для Поэта,
Презревшего сиятельную ложь.

*  *  *

Странно, что не стал я горьким пьяницей,
Что в угаре пьяном не сгорел.
И молву, бесстыдную охальницу,
Усмехаясь, сам перетерпел.

Правда иногда напиться хочется,
Побуянить, и забыться сном.
Горечь в горькой никогда не кончится,
Водка – наше русское вино.

Русское и горечью, и сладостью.
Крепкое, да так, что глотку рвёт.
Горько – мы кричим в минуты радости,
И тогда нам водка – горький мёд…

*  *  *

Грешным делом, люблю за обедом
Рюмку водочки бросить на грудь.
И ещё одну, сладкую, следом,
А затем кислых щец отхлебнуть…

Исключительно пью для здоровья.
И пьянчужкой не числюсь в молве.
Говорят, так же пьют и в Кремле –
Жду, когда позовут на застолье…

*  *  *

Себя приговорил я к одиночеству,
И приговор уже не отменить.
Лев Алексеевич, по имени и отчеству,
В счастливых муках обречён ты жить.

Я не в бреду. Я Небом так устроен.
Приобретённый опыт мой – не лжец.
Судьбою одарил меня Творец,
Знамения всяк должен быть достоин!

Честь велика. В поэте голос Неба.
Цена за Глас небесный дорога.
Всегда судьба Поэта нелегка,
Но и сладка, как в голод – ломоть хлеба.

*  *  *

В жёстком мире души охрани
От всякой скверны, Всемогущий Боже.
Из века в век мы строим на крови,
Храм на любви построить мы не можем.

Храм на любви. Когда-нибудь, в свой Час,
Его воздвигнут на горе высокой,
Глас колокольный долетит до Нас,
В небесный Край, прекрасный и далёкий…

*  *  *

Призрак Предзимья, надменный и властный,
Крылья свои распростёр в Синеве.
Свет фонарей побледневший, неясный
Бредит, томясь в полусонной Неве.

Изморозь гложет гранитную твердь.
Ветер остудный затеял позёмку
И, вовлекая в свою круговерть,
Что-то кричит вслед за мною вдогонку…

*  *  *

Блеск в глазах…
И желанье работать, работать, работать…
Я таким себе нравлюсь.
Жив в курилке кураж.
Прилетевший Пегас мордой трётся,
Мусоля мне локоть,
И нахально жуёт,
Не ему припасённый,
С толстым грифелем,
Красный карандаш.
Тут же слопал стихи
На мелованной светлой бумаге.
Хитроумный конёк вряд ли помнит,
Когда голодал.
Опорожнив ведёрко моей поэтической браги,
Он, икнув мне в затылок,
Изрядно хмельной, ускакал.
Леший с ним.
Пусть крылатый шалун порезвится.
У крылатых коней и подружки крылатые есть.
Жеребят от Пегаса
В небесной конюшне не счесть,
Но второму Пегасу
На свет не дано народиться…

*  *  *

С таким кавалером, как Санкт-Петербург,
Любая статс-дама – почти королева.
Красотки ревнивые справа и слева,
Как бабочки вьются, порхая вокруг.

Но наш кавалер выбрал даму по сердцу,
По имени Осень. Сегодня она
Так девственно в Питера вновь влюблена,
Что вся раскраснелась от шуточек с перцем…

Искусство Великих – изящная грубость,
Нектар обольщенья – сладчайшая лесть!
У классиков можно об этом прочесть,
Будь дерзкой в любви, просвещённая юность!

Мир грёз. Феерически падают звёзды.
Ночь дарит влюблённым прощальный салют.
Роман многоточий – таинственный воздух,
В нём чувственна вечность, которой не лгут…

Публикуется по буклету: «Заседание № 82 секции поэзии РМСП. Лев Алексеев. СПб., 2004». Составление буклета – автор. Компьютерное оформление буклета – Д.Н. Киршин

Заседание № 81 <Все заседания> Заседание № 83