Софья ДУБОВСКАЯ
(Санкт-Петербург)
Июнь в городе
сирень для бога войны
я-то думала – это навечно
но войны проходят
богов отвергают
а сирень выкорчёвывают
как нам обещано
правда не в одночасье
но по две-три куртины
так что я успею
до конца тысячелетья
измазать пальцы пастелью
изображая аромат
во славу всех кто белой ночью
на Марсовом
обламывал сирень
* * *
Печаль осела на висках.
А равновесие душевное,
отпущенное мне,
так до меня и не дошло.
Поэт проговорил:
«И с отвращением читая жизнь мою…»
И я завидую. Такое
нам, женщинам,
нельзя
нельзявсерьёз.
* * *
вечер
молнии надламывают небо
но над нами ещё не капает
гроза всухомятку
шесть утра
дождь
в радугу отлит
* * *
притихла зима
ради солнечного дня
белизна и блеск
тронули щёки
мороз коснулся души
* * *
ночь
ночьначало
всё что было на слуху
оседает поближе к земле
так
такудобнее облаять
псам
псамнеповторимый день
ночь
ночьвторая половина
толкователи снов
толкователи сновсвистят
тот что высоко
тот что высокощебечет эхом
ах! певцы за сценой
засыпаю при собаках
встаю при соловьях
* * *
конь всадник нимб
плащ копьё змий
белая краска синяя
для чёрной мешаю разные
белая дважды
и конечно же – алая
обернулась назад
обернуласьбелая голова коня
есть на что посмотреть:
вонзилась острая пика
в змеиную пасть
в змеиную пастьразинутую
при последнем издыхании
вокруг нимба
развевается плащ,
и флаг на вершине копья
всяка деталь по делу
кроме щита:
чистая декорации
ритуал!
моление о защите
далеко ли оно ушло
от наскальной живописи
* * *
И не разъять
и не переиначить…
В одном и том же близком человеке
на равных
всё моё –
и что со мной не совместимо.
То вместе добираемся до правды –
то я наказана.
С предателем
братался мой двойник.
* * *
Зимнее утро,
разговоры.
В нас была одинаковой
мера спокойствия и смеха.
Сама не знаю
что мне дорого:
обладать или подражать.
А теперь мы невидимки.
Порознь вдвоём.
Возможно он ищет
то же, что и я.
Но бремя поисков
меняет наши души
до следующей встречи.
И мы друг друга больше
не узнаём.
* * *
Я протянула пачку сигарет.
Теперь это заменяет яблоко.
– Чему ты улыбаешься?
Слева тепло, а справа холодно.
Табачное светило,
единственно доступная звезда.
– Мне не хочется уходить.
Кому яблоки есть,
а кому – надкусывать.
В разгаре августа
пою
со мной давно так не бывало
беззвучный дождь
мне охлаждает лоб
последних ягод сладость
я слышу речь ручья
нет – я сама ручей
кристаллы хвойные
затмили небо
а ветер отгоняет голоса
зовущие домой
обратного пути не знаю
* * *
Чуть не сказала:
«мой дорогой».
Засмеют.
Устаре…
никак не обозвать,
обзываловка тоже списана.
Слова-мимозы,
я найду вас.
Но чур – терпение.
Высокое
нам приручать,
как диких зверей.
В середине лета
в одной хрестоматии
воровали вишни
в другой –
воспевали
не тронула ни та ни эта
пока южное солнце
не вывело лицом к лицу
с вишнёвым деревом
и я тянулась двумя руками
ветки наклоня
и уплетала за обе щеки
спелые грозди в жаркий полдень
спасибо всем троим
дереву и книгам
* * *
печальна птаха на балконе
но грудка жёлтая – солнце
напрасно я зимою рождена
снег не властен надо мной
собаки на снегу
такого явственного силуэта
в другое время года
не увидишь
детвора на снежной скорости
снежный кактус – герой
пусть вместо листьев белизна
она к лицу сокровенному сезону
спешу
своё дыхание добавить
* * *
Главное не смотреть на того, кто нравится
Сколько взглядов пропустила мимо
«Ничто не остановит»… обманываю себя
Я не более чем бабочка на булавке
Оплошала вера–надежда–любовь
и человек забыт
* * *
Люди убили сосну
Сосна убила утку.
Гнездо осиротело. Курица
усыновила утиные яйца. Потом
весь выводок отпустили.
Короткая воля у диких
Человек получает весть
из дальних краёв.
Имя его
было выгравировано
на кольце,
надетом на птичью лапку
Финский залив
1
не век и не два
в поисках общего языка
Маркизова лужа
и человек разумный
наконец разумный
на берегу как у себя дома
железным неводом черпнул
порцию-другую морского ила
на болотном новоселье
вода ушла в песок
дома укоренились
где и ботфортам было не ступить
научились-таки
строить на песке
2
светлее день ото дня
переступив порог
не надо шарить по стенке
в поисках выключателя
тишина вот-вот распадётся на звуки
я не одна?
здесь кто-то?
опять со мной пошутил
мой дом
не раз обиженный
моей навязчивой идеей
о новой жизни
мой дом для меня загадка
всё что под рукой
за душой
сколько ни пускай на ветер
домовой приведёт за руку обратно
говоря «нет» моим слабостям
не уйти мне из дому
как не отгадать его загадок
* * *
Камни на берегу
облака в небе
яхты на воде
слова на бумаге
* * *
Ковёр-самобранка пирует
в кругу одичалых друзей
Они одичали нарочно
чтоб волчья душа им открылась
а то – воспет
диковинный пращур собаки
и кем – человечьим сыном
который в ночи от столба убегает
Как тут не бегать:
вместо ножа
за голенищем листочки
машинописные
Поэт – даже голодный –
что знает о волчьем величье?
Я тоже не знаю
и врать не буду
А волк сын волка
листает «права человека»
то первой то третьей лапой
четвёртую держит в капкане
и в суд подаёт на людей
Портрет
Принципиально некрасивый.
Так оно верней.
Красота – для ловли душ.
Насмешлив.
От этого излечит
первая утрата.
Слишком занят собой.
Раньше это называлось
«одиночество».
Дорожит личной свободой.
Чтоб было чем жертвовать.
Отличное гнездовье
для таланта.