Татьяна ГРОМОВА
(Санкт-Петербург)
|
Сказка пустыни
Сын равнинной реки, ручеёк молодой,
Был бурлив, говорлив, переполнен водой,
В нём здоровье и бодрость кипели ключом,
Никакие невзгоды ему нипочём.
Был он чист, серебрист и стремительно смел
И мечту, затаённую в сердце, имел:
Обожая свободу и вольный простор,
Он мечтал непременно добраться до гор.
Но пространство от гор до равнинной реки
Занимали зыбучие злые пески.
И с пустыней поспорить решил ручеёк,
Но мгновенно вода уходила в песок.
И сказал ручеёк: «Я в неравном бою
Утеряю и свежесть, и силу свою.
Как же мне, о пустыня, тебя пересечь?»
«Я должна этот путь дни и ночи стеречь, –
Отвечала пустыня, песками звеня, –
И по этой причине минует меня
Только ветер крылатый. Подобно ему
Ты меня одолей».
Ты меня одолей».«Не пойму, почему
Ты решила, пустыня, шутить надо мной –
Не способен летать я, рождённый водой!»
«Мне шутить, – был ответ, – над тобой ни к чему.
Ты не понял: зачем же лететь самому,
Если ветер, как верный ковёр-самолёт
До заветного места тебя донесёт?
Ты позволь ему только себя поглотить…»
«Но за это придётся мне жизнью платить!
Не хочу умирать, злой судьбе вопреки!»
«Ты не понял опять, – зашептали пески, –
Ветер, влагу твою поглотивший собой,
Донесёт её сквозь обжигающий зной
И позволит в горах ей пролиться дождём,
Чтобы снова ты стал говорливым ручьём.
Он возьмёт у тебя твою лучшую часть –
Твою сущность. И ты зря боишься пропасть».
И совету премудрому внял ручеёк,
На плечах ветерка он пески пересёк
И в горах обновлённо и звонко журчал:
«Я отныне свою окрылённость познал».
Слонёнок и расчёска
(басня)
«Вы можете сменить причёску,
Лишь стоит обрести расчёску».
Слонёнок, увидав рекламу,
Скорей зовёт на помощь маму.
– Хочу расчёску, нету сил, –
Слонёнок маме пробасил.
Слониха мать сынка любила –
Расчёску сразу же купила.
Вот перед зеркалом большим
Стоит слонёнок, недвижим.
Расчёску хоботом сжимает,
А что причёсывать – не знает:
На голове – ни волоска
И очень гладкие бока…
ПЕРЕВОДЫ
Судьба
(Из Николая Иштукина)
Ты – мечта и реальность, мгновенье и вечность,
Для тебя я открыл к счастью нашему дверь,
Я тебе подарил руки, душу, сердечность,
И кричал, и просил: «Ты мне, милая, верь!»
Нежно голову ты на плечо мне склонила
И ответила: «Милый, я верю до дна,
Буду рядом с тобой до конца, до могилы,
Мне другая любовь и судьба не нужна».
Но недоброй порой я заметил однажды,
Что в глазах твоих выросла льдинка-звезда,
И холодным огнём недоверия жажды
Разрасталась меж нами разлука-беда.
Заморозила нас ледовитая вьюга,
Заманила любовь в ядовитый туман.
Ты одна, я один, мы не греем друг друга,
Между нами лежит, словно пропасть, обман.
Молодые года вспоминаются часто,
Боль разлуки в груди застревает комком…
Кто из нас виноват? Почему наше счастье
Не раскрылось душистым и ярким цветком?
Клятва
(Из Альмиры Биккуловой)
Среди пустых ненужных слов
Таится «КЛЯТВА» слово.
В нём смысл конкретен и суров,
В нём – верности основа.
В нём справедливость, совесть, свет
И воля торжествуют.
Кто клятвы выполнит обет,
Духовность завоюет.
Клянутся матери своей,
Невесте и Отчизне.
Нет слова этого сильней,
Оно – дороже жизни!
Вечный огонь – живой навечно
(Из Альмиры Биккуловой)
О, сколько сильных, смелых жизней,
Сгоревших в пламени войны,
Хранивших преданность Отчизне,
Воскреснут в памяти Страны.
Святая горечь об ушедших
Незримой болью проросла,
Огнём негаснущим и вечным
На поле боя зацвела.
Он красной опалён зарёю,
Овеян алостью знамён,
Омыт кровавою струёю,
В крови погибших зарождён.
В борьбе со злом – его истоки.
Он призывает честно жить,
И материнских слёз потоки
Его не в силах потушить.
Жалоба Ариадны
(Из Фридриха Ницше)
Я поймана тобою – безымянным,
Расчётливым и неизвестным богом,
Ловцом неутомимым, неустанным,
Насмешливым в своём величье строгом.
Дрожу и бьюсь в жестокой лихорадке,
Сгораю от пронзительного холода,
А сердце болью тягостной и сладкой
Изорвано, истерзано, исколото.
Так порази меня ещё сильней уж,
Сомни, распни, скрути в бараний рог!
Не убивать – лишь мучить ты умеешь,
Убийственный и ненасытный бог!
Опять подкрался? Чувствую, ты – рядом…
Смеюсь сквозь слёзы, злость твою дразня!
Молниесущим, властвующим взглядом
Зачем ты снова смотришь на меня,
Теснишь и давишь? Затаив дыханье,
Подслушиваешь сердца разговор
И сокровенных требуешь признаний?
Ревнивец! Казнокрад! Бесстыжий вор!
Не бог – палач! Ты хочешь, чтоб я стала
Покорною собачкой цирковой,
На задних лапках пред тобой плясала
И на передних, книзу головой,
Хвостом вертя от счастья? Но, однако,
По-рабски верной, преданной любви
Ты не дождёшься… Нет, я не собака –
Волчица непокорная. Лови!
Лорелея
(Из Генриха Гейне)
Награда иль наказанье –
Я снова мечтою сражён:
Старинная сказка-преданье
Опять увлекает в полон.
Темнеет, а воздух прозрачен,
И в сумерки Рейн погружён,
Лучами заката охвачен
Скалистый угрюмый склон.
Прекрасная юная фея
Поёт на утёсе крутом,
В златом ожерелье на шее,
В червонном венце золотом…
Волос шелковистых сиянье…
И голос – пьянит, как вино…
В награду иль в наказанье
Такое виденье дано?
Не смея дышать, в восхищенье,
С напевом душой обручён,
Забыв об опасном теченье, –
Счастливый рыбак обречён.
Печален конец у преданья:
Погубит скитальца волна…
В награду иль в наказанье
Гребцу Лорелея дана?
Рубаи
(Из Альмиры Биккуловой)
* * *
В лицемерии – приторность лжи
И неискренность мелкой души.
Легкомыслие и лицемерие
Могут дружбу продать за гроши.
* * *
Подобна зависть ржавчине текучей,
Она терзает душу злобой жгучей,
Язвительную мстительность таит
И ранит сердце гордостью колючей.
* * *
Бок о бок шагают богатство и власть,
Добро отторгают и властвуют всласть.
Шагают, не ведая, что очень скоро
Придётся всем грешным на землю упасть.
