Игорь ДЕОРДИЕВ
(Санкт-Петербург)
|
* * *
От заброшенных изб,
где петляет река,
где уже не сдержать
разрушенья порыв,
словно пыль на полы,
опустились века,
все пустые слова
и стремленья укрыв.
С неба, словно дожди,
проливаются дни,
и о глыбы секунд
волны времени бьют.
Мы идём по тропе,
мы остались одни,
и у нас впереди
ещё много минут.
Но в какую избу
нам свернуть и войти?..
Где ночами свеча
всё коптит потолки?
Нам такую избу
здесь уже не найти.
Сквозняками гудят
вековые долги.
Мы устало идём –
где давно не живут –
вдоль заборов косых
и проваленных крыш.
Не кричат петухи,
топоры не поют,
и такая вокруг
обречённая тишь…
А мгновенья бегут,
громоздят валуны,
мимо них всё скользят,
стынут воды реки…
Напросились вчера
к старикам на блины,
а сегодня – и сами
уже старики.
* * *
Солнцем ранен,
в ярких гранях
ослепительный бокал.
Аномален,
мил и странен
птиц неистовый вокал.
Вдохновенно,
словно пена,
вдаль стекают облака.
Гобеленом
в поле сено,
в небе синяя река.
Мир прогретый,
перепетый
тихим шелестом осин.
Льются светом
брызги летом,
ароматом терпких вин.
Твоё лицо
Одно твоё лицо на фоне пятен,
повсюду пятна незнакомых лиц,
и, словно между ними нет границ, –
безликий холст велик и необъятен…
И лишь твоё лицо черты хранит
на фоне серых красок и размытых,
и плоть ли ты вообще или гранит,
рукой умелой выбита на плитах?..
Какой художник это рисовал
и весь талант свой выплеснул случайно?
И каждый миг, рисуя, рисковал,
ведь сердце билось так необычайно.
Художник умер, а рисунок жив!
Там лишь твоё лицо – на фоне пятен,
рисунок многом просто не понятен,
а я молчу, восторг свой затаив.
Двое
Снарядом клёну грудь пробило –
берёза рядом пожелтела…
Или она его любила,
иль просто осень налетела.
* * *
Влаги жаркие потоки
ледяную режут сталь,
пролетают мимо строки
возвращающихся стай.
Возрождая песнь природы,
мир вокруг очнулся весь.
Напоили щедро воды
трав нетоптаную смесь.
Ветром тучи раскачало.
Солнца волосы в узле…
Жизни видится начало
в капле сока на стволе.
* * *
На траве и на кустах – иней,
на моём календаре – осень,
и такой у неба цвет синий
сквозь колючие вихры сосен.
Набирает солнце жар слабо
и плывет за горизонт скоро.
Словно кто-то по ветвям саблей –
умирающей листвы горы.
Улетают за теплом стаи,
рассекают облака крылья,
и закрытые молчат ставни,
словно что-то сберегли, скрыли.
Я растерянно ищу слово,
чтобы солнце задержать в небе.
И такое чувство жжёт, словно
всё прошло, а я ещё не был…
* * *
Умчало ветром облака –
и солнце в лужах.
Небес осенние бока
из синих кружев.
Листвы тончайшее шитьё –
из нитей лунных –
летит изящно на литьё
оград чугунных.
* * *
Громада туч над городом висит,
и лужами покрыты тротуары.
Осенний дождь уныло моросит,
и мечутся листвою жёлтой фары.
Когда природа вроде чуть жива,
и пешеходов редкие фигуры,
зато проспекты вяжут кружева
на платьях городской архитектуры.
Где слишком возвеличена Игла,
которая известность зачерпнула…
Но капля пробежала вдоль стекла
и города сюжет – перечеркнула.
Полёт
К зиме готовится природа –
и стаи листьев, стаи птиц
уже привыкли, год от года,
лететь без страха, без границ.
Полёта суть не так пустяшна –
судьбы, быть может, поворот?..
Сорваться птицам очень важно,
а листьям – всё наоборот!
И вот мгновенье, приближенье,
с утра начнётся круговерть…
Полёт для птиц – их продолженье,
а для листвы – конец и смерть.
* * *
Рябины красный цвет
разлил шальной закат,
и неба даль поджёг –
моей души, сильней…
Залить пожар бы рад,
но в хрустале мускат,
который лишь пьянит
печаль осенних дней.
Седина
У деревьев седина жёлтая…
Как нагрянут холода грозные,
как морозы подойдут жёсткие,
и рассветы обожгут розовым,
так повалится листва скованно,
и трава упрётся в грязь скошенно,
словно волосы седые скомканы
на подушке, после сна брошенной.
У соседа моего правнуки,
с ними он уже давно возится,
и, конечно, это всё правильно –
он уже не молодой, в возрасте.
Ну, а листья всё летят, кружатся,
а зато весною вновь зелено…
Вот и мой сосед о стол кружкою:
«Помереть судьбою мне велено,
помереть, чтобы другим вырасти…»
Вот и листья потому валятся,
и последние спешат вырваться
из объятия ветвей вялого.
Как морозы налетят жёсткие,
как посыплются плоды спелые –
у деревьев седина – жёлтая,
у людей она всегда – белая!
