А.Н. МИРОНОВ
Какая история нужна народу России?
В истории важны не сами события, в ней важен
рассказ о них… Его качество и образует искомую суть.
О чём таком новом сообщает настоящая статья и вообще: зачем она читателю? Конечно, глупо спорить, что именно история наряду с литературой как раз и формирует из ребёнка личность, гражданина. Именно качества названных предметов и определяют качество самого человека, его суть. Иначе говоря, каковы они, таковы и граждане, и другого ничего не дано будет. Поэтому переоценить роль и значение исторической науки как ключевого средства формирования, скажем, патриота нашего Отечества очевидно нельзя. С другой стороны, мы все знаем, какую историю России нам же преподносят, например, в средней школе. Этот предмет отличается от большинства других крайней ангажированностью со стороны всех власть предержащих. При этом история нашего Отечества характеризуется заметной субъективностью, а значит, она является лишь имитацией подлинного учебного предмета.
А что же происходит с этим вопросом за границей? В Западной Европе, в частности, имеет место крен в сторону непосредственного изучения содержания сохранившихся исторических документов. Возможно ли подобное в России? Вряд ли, поскольку и с документами, и с доступом к ним имеются порой непреодолимые трудности, а значит, и учить по ним придётся нескоро. И потом, сами известные документы, вероятно, страдают недостоверностью по отношению к когда-то происходившим событиям. Традиция «лакировки» действительности в России, как говорится, не вчера родилась.
Но давайте спросим самих себя: а что означает слово история само по себе? Кто-то, вероятно, заявит, что это закономерное поступательное развитие действительности, наука о развитии человеческого общества. Что ж, ответ засчитывается, но может ли он удовлетворить по существу? Не слишком ли «гладко» всё получается? Ведь мы все знаем об истории России, например, по В.О. Ключевскому, Н.М. Карамзину, С.Ф. Платонову или С.М. Соловьёву. А ныне – кто и что о том же самом предмете пишет? И стоит ли их вообще упоминать? Да, кто-то, возможно, скажет, что история нашего Отечества как раз и состоит из многих точек зрения, которые сообща вполне внятно описывают закономерное поступательное развитие российской действительности. Однако разве названные выше точки зрения часто не исключают друг друга? Ежели это так, то как же быть с подлинным, как же его-то познать, когда оно минуло или кануло в Лету? И потом, одних фактов явно маловато будет, а значит, потребуется ещё и квалифицированный комментарий к ним. Причём последний должен обладать заметной устойчивостью во времени, чтобы в будущем не превратиться в посмешище. Поэтому-то, по мнению автора статьи, следует сначала всё-таки уточнить смысл слова история. Вот как он делает это в своей книге «Связующая смысла суть»: «… возьмём в руки, например, Историко-этимологический словарь современного русского языка П.Я. Черных. В нём находим такое: «закономерное поступательное развитие действительности; наука о развитии человеческого общества; наука, изучающая развитие какой-либо области природы, культуры, знания; повествование, рассказ; происшествие, приключение, случай». В качестве же языкового первоисточника словарь указывает нам дополнительно на то, что исследуемое слово «история» происходит из греческого языка, в котором оно означало «расспрашивание», «расспросы», «исследование», «повествование», «наука». Таким образом, обобщая приведённое выше, мы вполне можем допустить, что история есть, во-первых, процесс развёртывания некоторого содержания; во-вторых, она же есть своего рода демонстрация изменения наличного содержания внутри названного выше процесса его развертывания; в-третьих, она также является своего рода наукой о науке или она же претендует на процесс обобщения всех уже имеющихся обобщений. Но тогда получается, что сама история – это знание о развитии кого-чего-либо или это процесс развертывания имеющегося содержания посредством демонстрации соответствующего ему же процесса изменения его составляющих, осуществляемый при помощи непрерывного процесса обобщения уже состоявшихся обобщений»[1].
Да, последнее определение весьма непривычно и трудно в реализации. Но ведь описывать достоверно и убедительно, скажем, настоящее время разве легко будет? А ушедшее время даже собственной жизни каждый из нас разве сможет описать строго адекватно? Но может быть, подобное и в принципе невозможно? Вот и выходит, что этому делу, как минимум, следует учиться. А есть ли у нас для этого добротные учителя? Если и есть, то их ещё придётся поискать, а при этом также познать дополнительно и средства для самого названного поиска.
Спросим себя: почему все известные учебники истории лукавы? Неужели история правдивая или объективная невозможна в принципе и вполне заказана человеку грешному (пристрастному)? И что в исторической науке самое важное, главное, в чём её суть? В самом деле, если все факты истории историку не доступны, то не означает ли это, что результат его исследования будет всегда урезанным? А значит, и цена сему продукту будет неизбежно невелика? И потом, разве история как объективная наука не даёт совсем достоверный (сбывающийся) прогноз на будущее? Ежели нет, то разве будет верным её восприятие когда-то уже случившихся событий? И способен ли историк сам по себе к адекватной оценке событий настоящего времени? Если нет, то разве он способен будет понимать уже ушедшее или вполне неизменное время? Если противоречие есть способ отыскания истины, то, может быть, единственным способом познания объективной истории должно стать сопоставление описаний одних и тех же событий разными историками? С другой стороны, само противоречие разве исчерпывает собой случай спора разных заблуждений на счёт одного и того же подлинного события? И как в таком случае определяется сама названная выше подлинность известного события? Нужна ли идейная мировоззренческая точка отсчёта для восприятия исторических фактов и как достичь в ней самой хотя бы некоторого подобия объективности?
Но может быть, следует опереться на достоверные высказывания влиятельных исторических лиц? Причём сделать это строго по сохранившимся архивным документам и в соответствии с принципом «сущностного восприятия слова»? А что есть такое названный выше принцип, из чего он состоит и как возникает, и почему, собственно, он может дать нами искомое?
Во-первых, по мнению автора настоящей работы, всякое добровольное слово как некий специфический образ, замысел или план всегда предшествует действию (поступку). Иначе говоря, осознанных действий вне их образов (рисунков, наконец, планов или замыслов) не бывает, а значит, действия всегда следуют за возникновением в сознании их же смысла. Поэтому-то, если говорить об истории, то в ней всегда некие совокупные идеи приводят к власти конкретное сознание, через которое впоследствии и реализуют себя в социальной сфере через конкретные исторические факты. Следует также осознавать то обстоятельство, что всякое мышление – это не отражение реальности, наоборот, мышление – это сама реальность, причём реальность в её завершённых формах. Процесс же самосознания этой реальности – это процесс познания абсолютной истины. Также следует строго иметь в виду, что только мозаичность значений слова, предложения и текста есть критерий обнаружения их смысло-логического качества, и наоборот, калейдоскопичность или переменчивость их значений прямо и однозначно указывает на отсутствие последнего. Другими словами, лишь нахождение сочетаемости смыслов слов в отдельном предложении и есть искомое качество. Отсутствие в предложении единого совокупного смысла является верным признаком совершённой смысло-логической ошибки. Причём единый смысл никогда не даст повода к законным дополнительным вопросам в рамках законченного предложения. В случае наличия таковых мы имеем верный признак совершения ошибки. Кроме того, сами слова могут сочетаться между собою только в соответствии со своим качеством. Какой-либо произвол здесь неуместен. Само качество слов есть их внутренний смысло-логический продукт, который также не страдает многозначностью. Последняя есть свидетельство отсутствия в мышлении самого понятия о качестве слова. То есть слово используется без знания его истинного смысла. И наоборот, однозначность значения используемого слова является свидетельством знания его истинного качества.
Но как обрести последнее? Возьмём за основу следующее допущение: сущность – это главное в ком-чём-либо. Чтобы убедиться в справедливости приведённого выше утверждения, рассмотрим сначала все словарные значения слова «сущность». Последние представлены так: внутреннее содержание; как свойства кого-чего-нибудь, открываемые, познаваемые в явлениях. Теперь взглянем на словарные значения слова «сущий». Они выглядят так: имеющийся, существующий; как то, что имеет бытие, что существует; как истинный, подлинный, самый настоящий. Обобщая вышеназванные значения, мы можем обнаружить, что только последние (истинный, подлинный, самый настоящий) отдалённо приближаются к искомому результату. Остальные значения либо носят частный по отношению к исследуемому понятию характер, либо являются всего лишь его производными. Впрочем, и последние значения также далеки от сути ответа на поставленный вопрос. Ведь они только прячут ответ внутри не менее глубоких и сложных понятий. Так, слово «истинный», несомненно, глубже исследуемого нами слова, так как оно своим смыслом вполне охватывает последнее. Тогда как слова «подлинный» и «самый настоящий», несмотря на кажущуюся уместность, фактически не сопрягаются с искомым значением слова «сущность». Вместе с тем, несмотря на ощущаемую бесконечность глубины значения исследуемого слова, оно может быть найдено и сформулировано. Например, слово «главное» исключает своим значением что-либо более весомое, с одной стороны, а с другой – несёт в себе то, без чего исчезает само исследуемое понятие. Поэтому слово «сущность» легко и исчерпывающим образом раскрывает своё значение через названное выше словосочетание. То есть, если всё-таки вести речь о методике отыскания сущностного значения всякого слова, то возможно предложить следующую последовательность действий:
1. Отыскиваются все доступные словарные значения исследуемого слова.
2. Производится их смысловая экспертиза на предмет поиска и изъятия значений, которые внесены в список значений предположительно ошибочно, без соответствующей мотивации.
3. В найденных значениях ищутся и вычленяются общие словесные компоненты.
4. С помощью словаря производится уточнение значений найденных словесных позиций.
5. Смысловое сложение последних и даст искомый результат.
На всех вышеперечисленных этапах особое внимание необходимо обращать на смысловую сочетаемость употребляемых слов. Без достижения последней результатом проводимых изысканий можно всерьёз не интересоваться, так как проку всё равно не будет.
В современном научном и общественном сознании всё ещё господствует стереотип, что за речью «можно спрятаться», сокрыть что-либо. Тогда как добровольная речь несёт в себе только то, что она содержит, причём она всегда абсолютно адекватна последующим делам её носителя, поэтому соразмерное её прочтение есть гарантия познания самих будущих поступков говорящего (пишущего – печатающего), а отсутствие полноты в его словах – это гарантия её же отсутствия уже в самих действиях добровольно взявшего на себя обязательство, так как неполнота – это всегда предпосылка к обману любых ожиданий. То есть важно воспринимать не только сказанное, но и не сказанное как органичное дополнение уже имеющегося до целого.
Вся трудность осознающего правоту предложенного подхода состоит в том, чтобы прочитать исследуемый текст вне личного (пристрастного) толкования. Названный приём есть единственная возможность преодоления многих и многих бед, с которыми регулярно сталкиваются люди, пытающиеся трактовать слова друг друга либо что-либо самостоятельно добавлять к уже сказанному (написанному – напечатанному).
Обобщая вышеизложенное, ещё раз отметим, что смысло-логический анализ речи является исчерпывающим методом выявления её истинного содержания, а также познания характера её же будущего воплощения в действительности. Тогда как сущностное восприятие слова – это нахождение такого значения, которое охватывает собою по смыслу как уже все известные, так и ещё пока не известные – будущие контекстные (частные) значения изучаемого слова.
Обратим свой взор на эпоху начала XXI века. Ныне (в 2007 году) в России в области исторического знания возникла дискуссия на тему: какая история Отечества нам нужна?
С одной стороны, весьма выпукло и при самой активной поддержке властей сформировалось то мнение, что история России должна быть исполнена как предмет для преподавания подрастающему поколению строго в позитивистском ключе, якобы как раз и позволяющем ожидать сплочение всей нации россиян в некий единый социальный монолит. Данное мнение мотивируется тем, что в таком случае с россиян снимается полностью какая-либо вина за наличное положение дел, издержки которого вполне легко относятся на счёт многочисленных врагов Отечества. Но зачем нам, спрашивается, надобно такое «счастье»? А затем, оказывается, чтобы победить в дальнейшем весь мир в известной конкурентной борьбе и занять в нём самое что ни на есть почётное (господствующее) положение. С другой стороны, возникла та простая ответная историческая мысль, что история России должна преподноситься порастающему поколению строго со всеми основными (как удачными, так и не очень; как законными, так и преступными) деяниями всех её когда-либо существовавших властей, дабы, может быть, впервые наши соотечественники смогли бы наконец-то сообща сделать самые важные и насущные выводы из всего наличного исторического наследия, а значит, и осознать наперёд, что делать и поддерживать впредь уже никак не стоит.
Какие замечания можно сделать в связи с описанным выше социально-политическим процессом? Прежде всего, современная власть пытается получить посредством внедрения истории прославления прошлого России освящение и самой себя, вероятно, по причине ощущаемой ею же изнутри очевидной собственной неполной легитимности. А кроме того, видимо, таким незатейливым способом она же пытается вывести саму себя вообще из-под какой-либо критики. То есть российские власти на глазах у всего мира и на примере «нового» подхода к изучению истории России в очередной раз пытаются строить утопию. На сей случай – уже либерально-корпоративную. Стоит ли говорить о погибельности взятого курса для России? Для разумных людей – вряд ли.
По прочтении настоящего размышления, вероятно, всем нам следует осознать следующее. Во-первых, историческое знание как знание достоверное является одним из самых важных и насущных для формирования гражданского сознания, вполне способного нести зрелую ответственность за жизнь Отечества. Во-вторых, никакие попытки сокрытия всех ключевых ошибок и тяжких преступлений российских властей, происходивших в нашем прошлом, не должны более находить себе «убедительных» оправданий. В-третьих, в современном прочтении истории Отечества возможно лишь ясное и строгое отношение к действиям власти, которое должно исходить главным образом из морально-нравственных оценок её поведения. Иначе говоря, нет, и не может быть честной истории России вне рассказа обо всех важнейших решениях властей, а также без соответствующих им морально-нравственных оценок. Поэтому только твёрдая и настойчивая позиция всё ещё думающей общественности способна будет не допустить повторения печальных плодов прошлого в будущем нашей страны и народа.
Примечания:
[1] Миронов А.Н. Связующая смысла суть.– СПб.: Геликон Плюс, 2006.– С. 186.