Дмитрий Николаевич Киршин

С.В. НОВИКОВ
В мятежном поиске себя:
литературно-психологический портрет трёх поэтов

*  *  *

О, если собирать всю жизнь утраты –
деревьев мор к забору – не дрова,
тогда не прорастёт весной трава,
тогда удачи жёлтый одуванчик
исчезнет незаметно со двора,
и рухнут стены, и оград квадраты
сгниют,
не зная властной силы топора.

Лидия Соловей

*  *  *

Губами ночи тронут сад осенний,
Распятый свет в аллеях умирает…
Ты в поцелуях тьмы,
Ты в поцелуях нить блеска озорная
В глазах твоих как исповедь веселья…

Евгений Раевский

*  *  *

Овидий шептал мне:
Овидий шептал мне:«Спасайся, беги!..
Любовь – это жажда, влекущая к смерти.
Один поцелуй – и ты пленник богинь,
И вьюга ночей тебя снова завертит.

В плену наслажденья не помни утрат,
Разменной монетой
Разменной сквозь сон промелькнувших.
Испив свою чашу, безумный Сократ
Оставил в неволе себя обманувших…»

Сергей Новиков

Я привёл стихи трёх поэтов-современников, связанных не столько принадлежностью к одному поэтическому союзу (Российскому Межрегиональному союзу писателей), сколько тем, что пишут они в одном психологическом поле, на бессознательном уровне проявляя таким образом эманации взаимосвязи всего сущего в космосе и на Земле. И эта связь является поводом для разговора, прежде всего, о противоположностях, которые есть не что иное как индивидуальная психологическая суть каждого из упомянутых поэтов.
Характерное для любого из них наиболее понятно описывают астрология, нумерология и прочие науки, которые многие учёные-«материалисты» так яростно лишают права на существование. Не буду останавливаться на спорных аспектах различных теорий науковедения. Но бесспорным является то, что Земля, вместе со всем сущим на ней, вращается вокруг Солнца и вокруг своей оси. Следовательно, при прохождении своего пути она, так или иначе, оказывается под воздействием различных по своим параметрам планет, звёзд, туманностей и созвездий, и это не может не влиять на формирование различных условий существования живого и условно неживого на Земле. Естественно, что различия возникают не только в среде обитания животного, растительного и минерального миров; сами представители указанных миров отличаются разнообразием качественных характеристик – и не только строения, например внутриклеточного, но и поведения (при одновременном сохранении видов, подвидов и тому подобное).
Возвращаясь к предмету статьи, соблазнюсь применить некоторые астрологические и нумерологические термины. Так, день рождения поэта Лидии Соловей приходится на самое начало зодиакального круга – на ту его часть, что обозначена влиянием созвездия Овна. Этот период начинается в день весеннего равноденствия (начало зодиакального года), когда природа северного полушария Земли просыпается, бурно идёт в рост всё, чему суждено развиваться. По свидетельству астрологов, люди, родившиеся под знаком Овна, стремятся познать открывающийся перед ними мир. Они проявляют активное и в определённой степени агрессивное завоевание своего места – само понятие «шкала ценностей» для них не пустой звук. При этом они болезненно переживают даже естественно происходящие утраты, ведь им предстоит пройти все ступени развития, от начала до конца зодиакального круга, с тем чтобы начать этот путь снова, на новом витке спирали.
Отсюда такая щемящая боль в стихах Лидии Соловей – поэта, потерявшего близкого человека:

Ты навсегда приснился мне.
Тоскою изнурённый сон:
Со всех сторон, из всех времён
Утраты демоны ко мне…
Снег в сентябре…
Снег в сентябре…
Снежинок горсть…
И нет ни сил, ни слов, ни слёз –
Пришёл как гость, уйдёшь как гость.
Лишь в тонкоструйной тишине
Шаги твои слышней…

Ощущение потерянного (глубоко личностного) достигает степени вселенской утраты и передаётся через пространство проходящего вокруг неизменного цикла – той жизни, что происходит здесь и сейчас:

А мне?..
А мой удел –
здесь оставаясь на Земле,
срывать листки в календаре
(так ты решил, так повелел).
Твой исчезает силуэт,
ему вослед –
снег в сентябре…
Снег в сентябре…

Но, как верно замечает известный американский писатель Ирвин Уоллес, «…поскольку горе – самое сильное чувство из всех существующих, оно, по определению, не может быть длительным. В самой интенсивности горя уже заложено его саморазрушение, и инстинкт самосохранения набрасывает на горе покров и прячет его от ума и сердца»^[1]. Можно сказать, что у людей, родившихся в период Овна, с каждым годом прожитой жизни возрастает жажда творческой активности, которая не иссякает никогда. Вот почему внутреннее противоречие между остротой утрат и активной жаждой приобретения духовных или материальных ценностей (каждому – своё) порождает у поэта Лидии Соловей дух сопротивления. Этот мятежный дух поиска – субстанция, скорее, иллюзорная, чем реальная, но всё же нельзя отрицать психологической потребности в ней души, ибо он выступает своего рода навигатором в системе вселенских ценностей.
Обратимся, однако, к двум другим персонажам, требующим объяснений по поводу своего места в поэтическом пространстве и раскрытия критериев определения единства и противоположностей. Прежде всего найдём это место для полярного Лидии Соловей поэта Сергея Новикова^[2].
Известно, что зодиакальный круг замыкает созвездие Рыб. В отличие от людей, родившихся под знаком Овна, люди, родившиеся под знаком Рыб, стремятся не к познанию мира (они уже прошли все знаки Зодиака, аккумулируя в себе все знания о мире как таковом), – они стремятся к проникновению в тайную суть пройденного пространства.

Когда-нибудь (во сне?) разрушатся преграды:
Судьба для нас с тобой составит гороскоп –
Там вехи наших дат зароются в окоп,
И выкосят траву ночные перепады.

Пока в расцвете лет готовишь ты шарады,
Глазами стрекозы входя в калейдоскоп,
Я, зная тайны Вед, проникну в перископ
И передвину час вручения награды.

Греховностью надежд иль жаждой просветленья
Заглушим здравый смысл, запив слезу вином,
И утолим свой жар ценою преступленья.

Вхожу в обман зеркал – в эпоху Водолея,
Там обещают Рай, но в образе ином –
Готовит нам венки коварная аллея.

С. Новиков. Эпоха Водолея

Кто же или что уравновешивает поэтов, родившихся в период влияния на мир созвездий, определяющих полярные закономерности зодиакального круга – любого цельного витка бесконечной спирали жизни всего сущего на Земле – да и только ли на Земле? Для ответа на этот вопрос обратимся к роли людей, родившихся в период влияния на Землю (при прочих равных условиях) созвездия Дев. В нашем случае таким поэтом является Евгений Раевский.
Этих людей отличает стремление к анализу происходящих явлений. Находясь в середине (не в центре!) зодиакального круга, обозначившего полный виток спирали, Девы выравнивают два отрезка этого круга и стремятся к установлению общей гармонии мира. При этом они ведут себя по отношению к прошлому (пройденному) и зачастую утраченному с философским спокойствием, сохраняя все освоенные пространством качественные характеристики от созвездия Овна до созвездия Девы.

В сосудах времени течёт больная кровь,
Миг, умирая, действует лукаво.
Долг прошлого – опасная забава…
Какая власть во мне, какая новь?..

Что есть мой зов средь прошлых голосов,
Допущенных к вершинам вдохновенья?
Их близость не относится к забвенью,
Блуждая под созвездием Весов…

Я дал Вам Вас, Вы дали мне меня.
Нет близости возврата к равнодушью,
Вы прошлого боитесь, как удушья,
Мой жертвенник под свежестью огня…

Я никому не власть и не пример,
Но выше мер весов и прошлых мер…

Е. Раевский

А вот при прохождении пространства от созвездия Девы до созвездия Рыб у Дев нарастает вполне ощутимое беспокойство, связанное с переходом в ещё неведомые просторы Вселенной, – здесь стремление Дев к анализу сталкивается с необходимостью прежде всего освоить новое Знание. Это беспокойство достигает максимального напряжения к концу зодиакального круга и переходит в форму открытой конкуренции с людьми, родившимися в период влияния созвездия Рыб. Эта конкуренция, как правило, даёт творческий импульс обоим участникам единого процесса движения и, таким образом, носит позитивный характер. Это проявляется в том, что она не позволяет Деве скатиться от аналитической формы выражения своего отношения к окружающему миру до критицизма (ведь обилие противоречий сущего – достаточный для этого повод), а Рыбам мешает полностью погрузиться в мистику и направляет значительную интуицию, присущую рождённым под этим знаком, на решение важной задачи: проникновение в тайную суть тех же противоречий – с целью определения способов их преодоления.
Анализируя психологическую составляющую стихов трёх поэтов (не касаясь оценки качества этих стихов с точки зрения технологии стихосложения), можно выделить следующие основные моменты.
Лидию Соловей (вне осознанного стремления к этому) привлекает логика предикатов, которая является одной из логических теорий, изучающих равноценные связи между проявленными свойствами и отношениями различных предметов. Основным инструментом реализации интересов логики предикатов является формализованный язык, выявляющий субъективно-предикативную структуру изучаемых категорий. Сама логика нейтральна по своей сути. Она не обслуживает понятий зла или добра, любви или ненависти. Вместе с тем любое определение требует применения слов, в том числе (а может быть и в первую очередь?) сказуемых – предикатов (от лат. praedicatum). Но употребляемые на письме или в устной речи слова зачастую (особенно в русском языке) можно толковать по-разному, следовательно, логическое их значение приобретает «скользящую» форму и может трактоваться по-разному.
Остановимся на общей характеристике категории логики предикатов и не будем касаться её количественных оценок – метода исчисления предикатов. У Лидии Соловей, применительно к нашему случаю, в процессе познания мирового пространства посредством использования поэтического языка проявляются (озвучиваются) общезначимые связи между психологическим состоянием людей в соотношениях с явлениями природы.

Что город мой? Зачем?
Зачем дома твои и звуки?
Казалось, всё нашла в других –
Есть краше, есть теплей.
Но превозмочь твоих монастырей
Отчаянья и муки не в силах я,
Когда спешу к заветным куполам
Белеющих церквей.

Когда над миром,
Не над городом, взывая,
Несётся он, набата неумолчный звон,
Иду за ним – поводырём –
Горюя и вздыхая,
Поставив свечи им –
Страдальцам всех времён.

Над узкою рекой твоей,
Над речкой тихой
Зачем сижу вне времени, вне сна?
Внимая гласу:
Много православных Одигитрий,
Но Тихвинская Матерь Божия
Одна.

Мой бедный отчий край –
Краюшка каравая, –
Да, зачерствел, да, болен,
Но не стар.
К заступнице твоей скорбя,
Молясь, вздыхая
Взывает мой народ…
Заутреню звони, звони, звонарь!

Л. Соловей. Тихвинская Одигитрия

Литературно-психологический портрет поэта Евгения Раевского (применительно к логике зодиакального круга) можно дополнить тем, что поэт-Дева не столько отображает явления, сколько даёт им оценку, анализируя и классифицируя любые их проявления. И в этой ситуации мы вправе говорить об аналитической философии, что, впрочем, естественно, ибо поэт-Дева по определению является носителем бессознательного знания, полученного им при рождении в качестве прошедшего уже половину зодиакального круга и освоившего противоречия, отображённые в человеческом общественном сознании.
Как свидетельствует нумерология, люди, родившиеся в период влияния на Землю созвездия Дев, обладают удивительным даром ясно видеть, что именно лежит на поверхности ситуации. Они чувствительны, точны, аккуратны, скрупулёзны и обаятельны, очень надежны. Вместе с тем они порой разочаровываются в людях из-за своей критичности и стремления к совершенству. Для счастья Девам не хватает лёгкости, зачастую из-за завышенных жизненных стандартов они теряют знакомых и друзей.
Несмотря на то, что по внешним признакам и характеру поведения типичная Дева – сентиментальный, слабовольный человек, это более чем далеко от правды. Сила Девы не в теле, а в разуме. Её мир – духовный мир. Характерными чертами Дев являются постоянный рост и восхождение к общепризнанным идеалам. В значительной степени всё сказанное отражается и в стихах Евгения Раевского.

Солгал бы я бессмысленным друзьям,
Достойный лжи всегда её получит,
Но я не рыл талантам мнимых ям,
Меня вообще чужая ложь не мучит.

Да, я не прост, судите – не боюсь,
На Солнце тоже ямы есть и пятна,
Вам за меня заплатит ваша грусть,
А я давно свой смех дарю бесплатно.

О господи, ну что, вам нечем жить?
Полно на свете дел и увлечений.
Свет ложью не умеет дорожить,
Мне дорог свет сквозь грусть своих мучений.

Но дайте мне страдать, творить, любить,
Позвольте растворяться без остатка,
От вашей лжи мне совестно и гадко,
Зачем же вам чужое сторожить?

Е. Раевский. Бессмысленным друзьям

Наконец, Сергей Новиков, рассматриваемый как персонаж, находящийся в конце зодиакального круга и освоивший на определённом витке спирали все противоречия пройденного пути, проявляется в поэтическом поле в зоне действия неформальной психологии и, в значительной степени, метафизики. Рыбы – последний знак Зодиака, отмечающий конец ежегодного движения Солнца по эклиптике. Люди, родившиеся в этот период, поддаются влиянию подсознательного, беспричинной печали, тайных метаморфоз внутренней жизни. Они склонны к уединению, самоизоляции от общества, самопожертвованию. Наделённые глубокой интуицией, они кажутся окружающим существами таинственными.
Поэтов-Рыб отличают контрасты воображения, в том числе беспокойство, постоянная борьба с самими собой. Экспансивность ума и духа при развитом интеллекте позволяет Рыбам проникать за барьер материальной Вселенной и переходить в другие измерения или… падать вниз, погружаясь в область подсознательного. Они, несмотря на природную мудрость и свою спокойную внешность, постоянно испытывают душевную муку, беспокойство и тоску. Рыбы часто дрейфуют по жизни, следуя за своими несбыточными фантазиями, и постепенно опускаются на дно – с тем, чтобы снова всплыть и вернуться к тем же фантазиям. И так происходит до тех пор, пока смерть не освободит их от хаоса существования.

Слышу хрипы коней Золотых Колесниц –
Их не слышит никто: ни друзья, ни враги.
В отраженье кольца неподвижных ресниц
Вижу снова себя в колыбели нагим.

Словно яркий поток Голубого Огня,
Мой торжественный разум вжимается в даль.
Колокольчики бойко над степью звенят,
Обещая гонцу за известья медаль.

Пробирается в ночь то убийца, то вор,
Закрывая лицо с отпечатками глаз.
Красной тенью летит утомлённый топор –
Соберёт урожай потревоженный Спас.

Мне гонец прокричал: «Ни за что не держись!
Отобрать, оболгать кто-то может посметь…
Не отнять у тебя только яркую Жизнь!
Не отнять у тебя только верную Смерть!»

C. Новиков. Гонец

Различие психологических аспектов и латентных сил трёх персонажей, чьё поэтическое творчество, мощно воздействующее на сознание и воображение читателей, избрано для анализа, ярко проявляется в теме любви и любовных коллизий – реальных и иллюзорных^[3]. Любовная лирика трёх поэтов даёт достаточно материала для подтверждения теории, изложенной в данной статье. Само понятие «любовь» каждый из них мыслит в соответствии со своим отношением к миру как таковому, которое складывалось, безусловно, в том числе и под воздействием тех или иных психофизиологических факторов.
Понятие любви в стихах Лидии Соловей приобретает вселенский характер – такая любовь вбирает в себя человека всего, без остатка.

Укутав и укрыв снегами мёрзнущие ветви,
Я позову на Рождество на поздний бал Тебя.
Заплачут, задрожав на берегу реки, скупые вербы, –
Вербуя оттепель, ты принесёшь в подарок слёзы октября.

По плачущему водостоку кот стрелой взлетит на крышу
(Ты помнишь рыжего, ленивого кота?).
О страж недвижимый Вселенной! Станет он неслышно
Всей желтизною глаз испытывать прохожих неспроста.

Топорщась иглами из мглистого далёка
(Где двое – мы – в пространстве перепутанных ветвей),
Мерцанием огней вдруг выплывет языческая ёлка
(Тьмы отрешённость, шёпот – я твоя, твоя, ты чей?).

В мирах иных ты чей? – заплачу, вопрошая бога
(Молитвенно молчание безлиственных ветвей).
И будет кот смотреть на звёзды долго-долго,
И назову одну из них, далёкую, Твоей.

Л. Соловей

Всю свою сокровенную любовь к Нему – Единственному – поэт отождествляет со стихиями, бушующими в окружающем мире. Здесь на равных действуют оттепель в рождественские морозы, слёзы оттаявшей вербы, отрешённость тьмы и… кот, взлетающий на крышу. И это всё за то, чтобы назвать Тебя – своим и себя – Твоей и сквозь любовный шёпот поименовать одну из далёких звёзд Его именем.
В отличие от людей, родившихся под знаком Овна и считающих любовь своей стихией, которая к тому же должна потрясать всю Вселенную, родившиеся под созвездием Дев всю свою любовь концентрируют на себя, проявляя эгоцентризм и не допуская мысли, что кто-то или что-то ещё имеет право вмешиваться в их любовные отношения. Между Девой (вне зависимости от её половой принадлежности) и тем, кто ею избран, слишком узкое пространство любви, и Дева не намерена расширять его до границ Вселенной. Более того, Дева требует, чтобы избранник был верен ей не только телесно, но и духовно – тогда она счастлива…
Поэт-Дева уверенно заявляет, что любит только её, избранную им (уж не потому ли, что избрана Им?). В такое время он способен сотворить из неё кумира. Но этот волшебный процесс будет длиться только до тех пор, покуда кумир не будет повержен реальными обстоятельствами жизни… К тому же Дева не прощает измены… Вот почему в стихах Евгения Раевского явственно проступает иной, чем у Лидии Соловей, психологический аспект.

Зачем я Вам, что движет Вас ко мне:
Влечение, Любовь, Благодеянье?
Усталость? Или в нежной седине
Скрываю я от Вас мечты и тайны?

Друг трепетный, я думаю о Вас,
Вы мне не безразличны в этом мире…
Как не воспеть сияющий алмаз?
Как молча пребывать в поющей лире?

Скажите что-нибудь из доброты,
Покоем освежите мой рассудок,
Глазами цвета зрячих незабудок
Мой мир верните в звуки и мечты…

И Ваш прозрачный облик, безупречный,
В стихах моих останется навечно…

Е. Раевский. Прозрачный облик

Любовная лирика поэта-Девы (в данном случае Евгения Раевского) подтверждает тезис астрологической психологии о том, что в реакции на окружающий мир и события Дева проявляет глубокую аналитичность, сдержанность и осторожность. Для неё невозможно проявление страстных чувств к представителю противоположного пола, так как полное самовыражение для неё отвратительно. В то же время Дева испытывает сострадательную любовь ко всему человечеству и желание спасти его и улучшить.
В отличие от предыдущих поэтов стихи поэтов-Рыб часто есть ни что иное как миражи воображения, развитого вследствие экстрасенсорного восприятия мира, и даже в любовной лирике поэт-Рыба пытается реализовать свою интуицию и способность проникновения за грань сущего.

Горячий пот и вкус блаженства
Сливались в стонах ночи белой,
Пылали грани совершенства,
Как симбиоз души и тела.

О, эта страсть сильней, чем нежность!
Когда срывался голос криком,
Мир погружался в неизбежность,
Тревожа слух тяжёлым скрипом.

Неодолимое влеченье
Тянуло сон в речное устье.
Луна в порядке исключенья
Скрывала лик, предавшись грусти.

Прервался сон на том же месте,
Измучив сердце пляской смерти.
Мы были рядом, но не вместе –
На разных точках круговерти.

С. Новиков. Сон в белую ночь

В любви Рыбы преданны и нежны. Их жизнь, как правило, богата событиями и приключениями. У окружающих их людей они оставляют незабываемые воспоминания. Однако Рыбы никому не открывают свой настоящий внутренний мир. Нет такого человека, который мог бы понять их действительный облик. Каждый, кому довелось выступать в роли возлюбленных Рыб, долго будет вспоминать проведённые вместе минуты, а Рыба забудет о персоналиях, но обогащающий её опыт познания сохранит.
Данная статья не претендует на полное раскрытие психологических характеристик персонажей, но вот ещё об одном существенном аспекте упомянуть стоит. Этот аспект в равной степени присущ каждому и объединяет всех троих в общем стремлении понять (но не принять!) сегодняшний мир таким, каков он есть. В поэзии таких разных и таких близких по духу поэтов находят отражение терзающие их душу упрямые мысли, звучащие в сознании и многих из нас. В своих стихах они напоминают вновь и вновь о том, что мы смертны, но почему-то всё ещё живем, что у нас у всех такие разные судьбы, которые всё мы к тому же боимся изменить. Почему всё это? Почему мы так от этого страдаем? Правда, именно эта душевная боль чаще всего заставляет нас осознавать своё «я» в таком загадочном и несправедливом мире.
Того, кому суждено стать Поэтом, детство не покидает, ребёнок, искренне и неутомимо ищущий ответы на свои «почему» и «зачем», а затем на основе этих ответов с удовольствием (или вынужденно) создающий свои собственные вселенные, живёт в таких людях всегда. Возможно, именно этот факт подчёркивает некую отчуждённость поэтов от мира (детей от мира взрослых). И в стихах Лидии Соловей, Евгения Раевского, Сергея Новикова эта отчуждённость детей от мира взрослых проявляется очень сильно. Поэтам порой кажется, что люди не ощущают их обнажённой души, её призывов к милосердию и состраданию. Ещё ужаснее, когда возникает ощущение, что ни один, даже самый близкий и любимый человек не откликается на твой зов, не принимает никакого участия в твоих переживаниях. В этом случае сами поэты превращаются в заложников драматических событий собственной жизни. Однако в силу мятежности своего характера поэт не может безропотно мириться с постоянным душевным напряжением: он яростно изливает напряжение в стихах, вырываясь при этом за границы собственного душевного комфорта, и в этот момент становится частью космического сознания, зовущего людей к всеобщей гармонии духа, души и тела.
Что же даёт мне возможность говорить о мятежности как об общем и закономерном критерии поэзии трёх поэтов? Ответ на этот непростой вопрос скрывается в психологической матрице персонажей данной статьи. Рассматривая эту матрицу с позиций методологии, предложенной западному миру Пифагором, я обнаружил, что у всех трёх поэтов код судьбы выражается числом «8». Это означает, что (помимо множества других воздействий) на судьбу каждого их трёх поэтов влияет планета Сатурн. Вот почему судьбы поэтов Лидии Соловей, Евгения Раевского и Сергея Новикова наполнены драматическими событиями, от последствий которых так просто не избавиться, – их надо пережить, так сказать, проработать. Это всякий раз создаёт огромные препятствия на пути самореализации и касается способностей и талантов во всех сферах жизни (материальной, социальной, духовной и поэтической).
Вместе с тем, из характеристик персонального кода души, определяемого с позиций той же методологии, выявляется и заметное влияние других планет на судьбу поэтов. Это влияние или ослабляет воздействие Сатурна на судьбу (у Евгения Раевского – Солнце и Меркурий), или усиливает его в той или иной степени (у Лидии Соловей – Луна и тот же Сатурн, у Сергея Новикова – Луна и Нептун). Вот и получается, что в поэзии названных поэтов превалируют те или иные мотивы и идеи, создающие предопределённую парадигму их стихов, которые становятся индивидуально узнаваемыми.
Нам же осталось только пригласить читателей снова окунуться в стихию чистой поэзии. Представляю:

Лидия Соловей

*  *  *

Останови снега!
Мы так нужны друг другу,
Волнуй, мани дождей серебряной волной.
Заговори ветра!
И смолкнет в поле вьюга,
И прозвенит нам колокольчик голубой.

Не торопи печаль!
В предчувствии друг друга
Пусть дни неспешно гаснут чередой.
Овалы осени!
О предрешённость круга!
Зачем ты в нём, я – за невидимой чертой?

Не оброни свечи!
Лавиной листопада
Огня земной стихии не гаси.
Приди весной,
За тонкою оградой
О чём-нибудь небесном попроси…

Евгений Раевский

*  *  *

Желанное чувствительней во мне,
Чем сотни чувств бестрепетного толка.
Боль нежности в душевной глубине,
Но рвётся в жизнь сквозь сердце, как иголка.

Не осуждай, я в силах, но устал,
Мой голос слаб, но верен откровенью,
Молчит икон таинственный металл,
Господня месть – тревожное явленье.

Отторгнут крик чванливого пера,
Гордыня в схватке с Богом проиграла,
Но дерзкая душа не умерла
Средь терний триумфального начала.

Поэт пред Богом явно виноват,
Но знак прощенья в трепете лампад.

Сергей Новиков

*  *  *

Ты вряд ли слышишь – я шепчу:
«Иди ко мне, мы вместе сгинем
В глухую полночь. Я плачу
За общий грех священным гимном».

Притихли звёзды. В тишине
Одни лишь звуки литании.
Блаженство ночи, вспышки дней
И синий цвет, как нежный иней.

Ты в обнажённости полна
Влекущей тайны и намёков –
Так искушения волна
Ломает проповедь пророков.

P.S. Автор не раскрывает полный набор индивидуальных характеристик, входящих в психологические матрицы названных поэтов, по этическим соображениям. Впрочем, это не является предметом исследования в данной статье.

Примечания:

^[1] Ирвин Уоллес. Слово.– М.: Фолио, 2001.– С. 13.
^[2] Здесь я вынужден говорить весьма кратко: автору статьи рассуждать о себе в третьем лице достаточно трудно. Однако я преодолею свою «застенчивость», так как для полного раскрытия идеи статьи необходима ссылка на роль поэта-Рыбы, причём с определённым знаком судьбы, о чём речь пойдёт ниже. Поскольку у меня не было возможности изучить гороскопы ныне живущих поэтов в поисках тех, которые отвечали бы определённым параметрам, да это и невозможно без достаточного количества объективной информации, к тому же не совсем корректно, «объектом исследования» пришлось стать самому.
^[3] Справедливости ради следует отметить, что раскрытие темы любви в поэзии «женской» (Лидия Соловей) и «мужской» (Евгений Раевский и Сергей Новиков) не одинаково по существу восприятия мира любви и эротики женщиной и мужчиной. Но, при сохранении этих различий, поэт Лидия Соловей отличается в своих стихах от «множества» поэтесс: в первую очередь тем, что выходит далеко за рамки стереотипов – за рамки вульгарных страданий оставленных без внимания женщин, забывающих в своей «горестной» экзальтации о самой поэзии.