Ю.П. КАЛЮЖИН
Первая дуэль М.Ю. Лермонтова
Большинство стихотворений М.Ю. Лермонтова стало известно массовому читателю в 60-е – 90-е годы ХIХ столетия. Современники Лермонтова знали его как автора всего лишь 70–80 стихотворений и романа «Герой нашего времени». Лермонтов, как ни странно, до 1836 года вообще ничего не публиковал, хотя к тому времени им было создано около 300 произведений. Начиная с 1836 года и до конца своей жизни, он написал ещё примерно 100 стихотворений и поэм. Его преждевременная и неожиданная для всех смерть произошла не в сражении и не от болезни. Её никто не ждал, но она оббивала его пороги с 16 февраля 1840 года.
|
В этот вечер в Санкт-Петербурге у графини Лаваль был бал, на котором появился молодой француз – сын французского посланника в России Эрнест де-Барант. Было известно, что он пытался ухаживать за красивой молодой вдовой княгиней Щербатовой (урождённой Шперич), которая была неравнодушна к Лермонтову. Из-за этого де-Барант явно искал с поэтом ссоры. Впоследствии утверждалось, что он был обижен на Лермонтова за отношение к французам, так как Лермонтов не скрывал своего мнения, что именно француз Дантес был виновен в смерти Пушкина. Но формально, по воспоминаниям современников, между Барантом и Лермонтовым ссора произошла по поводу маленького четверостишья, написанного поэтом ещё 7 или 8 лет назад. А звучало оно так:
Прекрасная Невы богиня,
За ней волочится француз!
Лицо-то у неё, как дыня,
Зато и ж…па, как арбуз.
Со слов сослуживцев поэта, это четверостишье появилось давно, ещё в 1832 или 1833 году. В то время Лермонтов учился в школе гвардейских прапорщиков, с Дантесом и Барантом не был знаком и, таким образом, это четверостишье к ним никакого отношения не имело. Однако национальное чванство многих иностранцев в России, в том числе и французов, было распространённым явлением. Оно было свойственно и Баранту. Многие иностранцы видели в своём приезде в Российскую Империю возможный источник обогащения в результате устройства на службу или удачной женитьбы. Конечно, для молодых и горячих русских офицеров это было очевидным и в определённой степени обидным. Думаю, что выражение «За державу обидно» появилось гораздо раньше, чем мы думаем, и поведение приезжающих иностранных незваных гостей было тому одной из причин.
Как утверждает первый биограф Лермонтова Н.А. Висковатый, де-Барант с запальчивостью требовал от Лермонтова объяснений по поводу каких-то дошедших до него обидных стихов. Михаил Юрьевич объявил всё это клеветой и обозвал сплетнями. Де-Барант не удовлетворился словами Лермонтова, а напротив, выразил своё недоверие и прибавил, что «…если всё переданное мне справедливо, то вы поступили дурно». Лермонтов резко ответил: «Ни советов, ни выговоров не принимаю и нахожу ваше поведение смешным и дерзким». На это де-Барант вызывающе заявил: «Если б я был в своём Отечестве, то знал бы как кончить дело». Конечно, Лермонтов не мог не ответить и сказал следующее: «Поверьте, что в России следуют правилам чести так же строго, как и везде, и мы, русские, не меньше других позволяем оскорблять себя безнаказанно». Анализируя эти слова, мы понимаем, что в Лермонтове сработала жилка русского человека, не раболепствующего перед иностранцами, а имеющего великую гордость за принадлежность к русскому народу. Де-Барант вызвал поэта на дуэль. Со слов современников, Лермонтов отнёсся к этому спокойно, лишь впоследствии обмолвился: «Я презираю этих искателей приключений. Эти Дантесы и де-Баранты заносчивые сукины дети».
Необходимо отметить, что этой ссоре предшествовал эпизод, произошедший за два месяца до 16 февраля 1840 года. Французский посол пригласил на приём во французское посольство М.Ю. Лермонтова как уже известного русского поэта, однако перед этим приглашением через А.И. Тургенева справлялся, действительно ли Лермонтов в своём стихотворении «Смерть поэта» поносит не только Дантеса – убийцу А.С. Пушкина, а всю французскую нацию. Удостоверившись, что это не так, старший Барант пригласил Лермонтова на приём. Но по поведению отпрыска посла можно сделать предположение, что младший Барант всё-таки носил в своём сердце обиду на поэта.
А. Столыпин, который был секундантом на стороне М.Ю. Лермонтова, показал на суде: «Дуэль состоялась 18 февраля 1840 года. Она сначала должна была происходить на шпагах до первой крови, а потом на пистолетах; на шпагах кончилась небольшой раной, полученной поручиком Лермонтовым в правый бок, и тем, что конец шпаги был сломан; после чего продолжалась она на пистолетах; поставили их на 20 шагов, стрелять они должны были вместе, по счёту раз – приготовиться, два – целить, три – выстрелить. По счёту два Лермонтов остался с поднятым пистолетом и спустил его по счёту три. Барон де-Барант целил по счёту два… Направление пистолета поручика Лермонтова при выстреле не могу определить, но могу только сказать, что он не целил в барона де-Баранта, а выстрелил с руки. Барон де-Барант, как я уже сказал, целил по слову два и выстрелил по слову три».
Как установила впоследствии комиссия военного суда, де-Барант промахнулся. Что же касается Лермонтова, то он действительно выстрелил в сторону. Не стрелять по правилам дуэли он не мог, а за выстрел вверх его могли посчитать трусом, поэтому Лермонтов выстрелил в сторону, т.е. практически в воздух. На этом дуэль и закончилась. Наш современник, великий поэт Н. Рубцов в 1965 году написал в своем стихотворении «Дуэль»[1]:
Напрасно
Напраснодуло пистолета
Враждебно целилось в него:
Лицо великого поэта
Не выражало ничего!
Уже давно,
Уже давно,как в божью милость,
Он молча верил
В смертный рок.
И сердце Лермонтова билось,
Как в дни обыденных
Как в дни обыденныхтревог.
Когда же выстрел грянул мимо,
(Наверно, враг
Не спал всю ночь!),
Поэт зевнул невозмутимо
И пистолет отбросил прочь…
Когда происшедшее стало достоянием гласности, то всё петербургское общество стало на сторону Лермонтова, да и Военно-судебная комиссия установила, что Лермонтов «вышел на дуэль не по одному личному неудовольствию, но более из желания поддержать честь русского офицера».
Казалось, что поступок Лермонтова останется в ряду незамеченных, однако же, не без помощи всё тех же Барантов, дуэль стала предметом сплетен и вымыслов недоброжелателей поэта, примыкавших к французской партии в высшем обществе, так как молодой де-Барант счёл для себя оскорбительным, что его противник выстрелил в воздух. Конечно, это была месть мелкого человека, так как из-за такого хода дуэли и общего настроения петербургского общества он терял место на дипломатическом поприще. Когда эти сплетни стали известны Лермонтову, то он пригласил Эрнеста де-Баранта на встречу в гарнизонную гауптвахту, где поэт в то время содержался. Это произошло 22 марта. Именно там Лермонтов подтвердил французскому барону правдивость своих показаний и предложил новую дуэль. Однако де-Барант при двух свидетелях отказался от каких-либо претензий к Лермонтову. Казалось, дело было улажено, но на этот раз в дело вмешалась мать француза. Она добилась аудиенции у Великого Князя Михаила Павловича, которому подчинялась вся русская гвардия, и обвинила Лермонтова в том, что он второй раз вызвал её сына на дуэль. Более того, без какого-либо основания она обвинила его в незаконных свиданиях с различными лицами во время нахождения на Арсенальной гауптвахте и в Ордопакгаузе. (Кстати, именно там и тогда с Лермонтовым встретился В.Г. Белинский. Впоследствии он написал такие строки: «Недавно я был у него в заключении и в первый раз наговорился с ним от души. Глубокий и могучий дух! Как он верно смотрит на искусство, какой глубокий и чисто непосредственный вкус изящного! О, это будет поэт с Ивана Великого! Чудная натура!».)
В конце марта де-Барант выехал в Париж, не теряя надежды на возвращение в Россию. Однако это было возможно, если бы Лермонтов принёс ему свои письменные извинения и признал бы свою вину. И хотя к этому русского поэта склонял сам Бенкендорф – шеф III жандармского отделения, Лермонтов категорически отказался сделать это, проявив ещё раз высокое понимание чести русского офицера. Впоследствии появились разговоры, что, будучи оскорблённым таким предложением со стороны генерала Бенкендорфа, М.Ю. Лермонтов вызвал его на дуэль, но пока этому не найдено никаких подтверждений. Пока…
13 апреля 1840 года было принято решение о переводе Лермонтова в армейский полк с лишением гвардейского звания. По указанию Николая I поэт попал служить в Тенгинский пехотный полк, расквартированный на Кавказе и участвовавший в войне против горцев.
В то время, когда Лермонтов отправился во вторую ссылку на далёкий Кавказ, в книжных лавках уже появился роман «Герой нашего времени», который сделал его имя ещё более знаменитым и уже не только в России.
Примечания:
[1] Стихотворение даётся по изданию: Н.М. Рубцов. Собрание сочинений в трёх томах.– М.: Терра, 2000.