С.Б. СУПРАНЮК, Е.П. РАЕВСКИЙ
От действительного к разумному и наоборот
Что разумно, то действительно,
и что действительно, то разумно.
Г.Ф. Гегель
Это уже четвёртая конференция Академии русской словесности и изящных искусств (АРСИИ) им. Г.Р. Державина. Наш творческий потенциал растёт, успешно реализуется Программа научно-общественного взаимодействия Международной академии фундаментального образования (МАФО) и АРСИИ, что свидетельствует о правильности подхода, основанного не на надуманных планах, а на отслеживании естественных процессов, нуждающихся лишь в разумной коррекции, направлении их в единое научное русло. Это и есть видение действительности, её осмысление и придание нужных импульсов, ускорений и направлений. Но хорошее – не повод для самообольщения, самоуспокоения, и тем более самодовольства. Имеются «действительности», над которыми необходимо задуматься и разумно действовать всем, кто имеет отношение к МАФО и АРСМИ. Это нелегко по той причине, что творческие люди склонны к индивидуализму, а, следовательно – к субъективности суждений и отношения к любому общему делу, любым универсальным подходам. Тот же Георг Вильгельм Фридрих Гегель говорил, что «мы постигаем универсальное, только если пропустим его через категории, являющиеся конструктивными элементами нашей объективности».
Таких «действительностей» несколько, и чтобы не запутаться, разделим их на «конструктивные элементы».
Внешняя «действительность»
Есть силы, которые не только завидуют нашим бесспорным научным, творческим и организационным достижениям, но и предпринимают агрессивные действия, пытаясь кого-то «разоблачить», «развенчать». Это было всегда и везде. Ещё французский писатель, биограф Виктора Гюго Андре Моруа писал: «Надо обладать величием души, чтобы переносить чужую славу». Так что это не у нас проблемы со славой, а у наших оппонентов проблемы с величием души. Казалось бы, понимая это, можно и успокоиться, не обращать внимания. Но дело в том, что в наших же рядах появляются «колеблющиеся элементы», которые почему-то не читают наши академические труды, где всё расписано, включая правовые вопросы организации и деятельности негосударственных академий, но читают «разоблачающие» статьи наших «доброжелателей». Поэтому разберёмся с некоторыми проявлениями действительности.
«Третий сектор» в науке и культуре
В советский период, как известно, всё было государственным. В науке абсолютно всё, а в культуре то, что выходило за рамки государственного, именовалось «андеграундом». В начале 1990-х годов произошёл резкий переход к рыночным отношениям и так называемому «разгосударствлению». Кроме государственного, появился второй (коммерческий) и третий (некоммерческий, или общественный) секторы. Правовая основа второго и третьего секторов уже сформирована и соответствует таковой в других странах, но мыслительные стереотипы «официальных людей» не позволяют им смириться со всем «негосударственным». Они не признают общественную аттестацию и аккредитацию, существующую во всём цивилизованном мире, несмотря на принятие соответствующих законов в России и присоединение к международным конвенциям. Почему же «официальные люди» столь агрессивны? Почему они «не заглядывая в святцы, бьют в колокола»?
Кто такие «официальные люди»?
Это те, кто имеет формальный статус писателя, композитора, научного работника и т.д. в основном ещё с советских времён, получив соответствующий «ярлык», и, благодаря ему, функционирует в государственном секторе по сей день, не достигая особых творческих высот. Ещё Булат Окуджава писал, что «давно в обиходе у нас ярлыки, по фунту на грошик на медный, и умным кричат: дураки, дураки! А вот дураки незаметны». Общеизвестно, что В. Высоцкий не имел официального признания, несмотря на всеобщую известность и общенародное, фактически общественное признание. Очень точно выразилась М. Влади в книге «Владимир, или прерванный полёт»: «Не окончив консерваторию, ты не можешь быть композитором. Не окончив литературный институт, ты не можешь считаться поэтом… И так далее… Порочный круг замыкается с безжалостной логикой… официальные люди не считают тебя таковым – вот и всё».
Особенности национальной науки
Широко известны наши «особенности национальной охоты», а также рыбалки. Следовательно, нельзя исключить и особенности национальной культуры и науки. И дело не только в стереотипах мышления советского периода. Дело в том, что негосударственный сектор в науке в европейских странах, а также в США развит больше, чем государственный, тогда как у нас изначально было наоборот. В Европе научные центры, в основном университеты, возникали не в замках средневековых феодалов, бывших главами своих государств, а в так называемых «свободных городах». Это умные феодалы, видя пользу и выгоду, привлекали учёных для своих «государственных дел», так что негосударственный сектор в науке был первичным по отношению к государственному. Что же в России? Организация научно-образовательной системы, как и большинство других системных начинаний, – заслуга Петра I. При этом Пётр был императором и, можно сказать, «первым гражданином» России. Поэтому все его инициативы можно считать, как теперь принято говорить, гражданскими инициативами, которые тотчас «огосударствлялись», т.е. определялись на службу государству, развивались под его патронатом и были на государственном обеспечении. И в этом принципиальная разница, сформировавшая особенности нашего «государственного» менталитета. Но мы не будем пускаться в долгие рассуждения, дабы не давать повода «официальным людям» обвинить нас в отсебятине. Мы призовём в свидетели «официального человека» из XIX века – Непременного секретаря Академии наук К.С. Веселовского. Он писал: «Последние все (западные) – более или менее, так сказать, академии почёта: они дают своим членам громкое имя, как бы признание их знаменитости, но не доставляют им самостоятельного положения, а потому не возлагают на них особенных обязательств. Наша Академия, напротив, есть, так сказать, Академия учёного труда. Она поставлена правительством в самостоятельное положение, снабжена большими учёными средствами и принадлежностями, даёт своим членам средства самостоятельного существования, сравнительно (с другими академиями) высокий оклад, казённое помещение и взамен требует от них учёные труды». Каков же результат этого «самостоятельного положения» в сочетании с предоставлением казённых средств для «самостоятельного существования»? Вновь призовём свидетеля из XIX века. Газета «Голос» писала: «Академия наук – лучшее доказательство, до чего может дойти учреждение, ограждённое от всякого контроля. Что делает Академия? Над чем трудятся академики? Спят, спят и спят. Как же винить Академию за то, что она отвергла Менделеева, человека крайне беспокойного… Да ведь он, пожалуй, всех разбудит и – чего Боже упаси – заставит работать на пользу Родины!» («Голос», № 317, 1880 г.).
Не нам судить, что делает Российская Академия Наук сейчас, и насколько активно бодрствуют академики, но по-видимому правительство сегодняшней России заинтересовалось проблемой «ограждённости от всякого контроля». Летом 2006 г. в СМИ появилась информация о том, что на правительственном уровне рассматривается вопрос целесообразности бюджетного финансирования РАН в связи с тем, что научные результаты, т.е. те самые «учёные труды», которые государство «требует взамен» финансирования, не оправдывают бюджетных затрат. В правительстве даже «есть мнение», что Российская Академия Наук тоже общественная организация и должна зарабатывать и привлекать средства самостоятельно, наравне со всеми. Как тут не оскорбиться? Как не ополчиться на «псевдонаучные» организации? «Псевдонаучные» уже потому, что «негосударственные», т.е. «безъярлычные».
Кто вправе «срывать бутоны»?
Гёте сравнил науку с растением, развивающимся независимо от тех лиц, которые занимаются его изучением, и дающим бутоны, которые срывает тот, кто вовремя подвернётся, когда этот бутон расцвёл.
Кто же занимается изучением древа науки? Тот, кто имеет изначальный статус научного работника, т.е. «ярлык». Те самые «официальные люди» в науке. Чем при этом они озабочены прежде всего? Тем, чтобы не «подвернулся» кто-нибудь без «ярлыка». Вдруг этот дилетант, этот выскочка и сорвёт бутон!
История показала, что «официальным людям» есть о чём беспокоиться, ибо самые яркие бутоны чаще всего срывают именно «выскочки»! Вот несколько великих имён, не имевших «ярлыков» или с «ярлыками», не имевшими никакого отношения к наукам, в которых эти люди преуспели:
– великий физик Эйнштейн – эксперт третьего класса федерального патентного бюро в Берне;
– великий биолог Дарвин – выпускник богословского факультета Кембриджского университета;
– основоположник генетики Мендель – монах, настоятель монастыря Святого Томаша;
– великий астроном Коперник – выпускник факультета искусств Краковского университета, затем канонического (церковно-правового) отделения Болонского университета;
– великий физик Ньютон – бакалавр изящных (словесных) искусств;
– основоположник кибернетики Норберт Винер – в 14 лет бакалавр искусств, в 17 – магистр искусств, а в 18 – доктор философии в области математической логики.
И таких примеров можно привести не один десяток. То же и в искусстве. Среди композиторов: Бородин – выдающийся химик; Кюи, Римский-Корсаков – морские офицеры; Чайковский – юрист, закончивший консерваторию тогда, когда он уже был Чайковским, признанным великими музыкантами своего времени. О писателях и говорить нечего: Лев Толстой – артиллерист, Пушкин – лицеист, а Горький не только не заканчивал Литературный институт имени самого себя, но вообще нигде не учился.
Получается странная последовательность: неуч, дилетант делает прорывное открытие или закладывает основы новой науки, обретая таким образом статус великого учёного, а дипломированный «остепенённый» учёный сколько ни пыжится, ни тужится, а родить ничего не может… Обидно, знаете ли… Поэтому «остепенённые государственники», «официальные люди» и стремятся взять в кольцо древо науки и, ощетинившись, отбиваться от выскочек, отгонять их от «бутонов».
Почему так происходит?
История свидетельствует: дело не в «ярлыке», не в принадлежности к «государственной» науке, не в изначальном статусе профессионального учёного, получаемом лишь на том основании, что человек заканчивает аспирантуру, становится научным работником, защищает диссертацию в государственном секторе. Дело только в способности к научному творчеству, в одарённости, таланте или даже гениальности. Все вышеупомянутые – просто-напросто гении, вот и всё. Что касается профессионализма, то ещё всё тот же Иоганн Вольфганг Гёте писал: «Я готов поверить, что профессиональные учёные не доверяют своим пяти чувствам. Их редко занимает живое содержание явления. Им важно лишь то, что о нём говорилось».
С таким «профессионализмом» и с таким отношением к «живому содержанию явления» трудно заниматься научным творчеством и почти невозможно «срывать бутоны». Это, действительно, удел гениев, потому что, по словам английского историка Т. Карлейля, «гениальность означает трансцендентальную способность начать беспокоиться раньше всех» и тем самим «вовремя подвернуться» к расцветающему «бутону».
Вместо заключения
Мы говорили о «внешней действительности», о «конструктивных элементах». Мы постарались показать природу и сущность научного творчества, показать на исторических примерах и высказываниях известных мыслителей, что никто не в силах и не вправе ему препятствовать, что научное творчество – удел тех, кто способен им заниматься, а не тех, кто каким-то образом пытается узурпировать право на научное творчество и лишить этого права остальных, ставя под сомнение правоспособность негосударственных научных организаций. О законах в этот раз говорить не будем – читайте нашу статью в сборниках трудов второй и третьей конференций. И вперёд, к «бутонам»!