С.В. НОВИКОВ
Жажда познания как признак творческого мышления
Наконец-то мы смогли прорвать тёмную пелену, которая окутала наше духовное пространство. Сейчас, когда мы впервые собрали такую убедительную аудиторию на первую научно-методологическую конференцию Академии русской словесности и изящных искусств им. Г.Р. Державина, мы можем с уверенностью сказать о том, что в нашем литературном и художественном пространстве появился просвет, через который начали пробиваться первые лучи надежды на возрождение русской словесности и славы художественной культуры России. В этой связи позволю себе привести замечательные слова современного русского психолога Валерия Коломбета: «Взгляните в купол небес. Далеко-далеко за его лазурью переливаются бриллиантовые звёзды, звучит волшебная музыка сфер. Это высокая нота безграничной Вселенной, мелодия небесного Творца. Вершина вселенского творения – лично Вы: у Вас есть душа – свой собственный многогранный разноголосый Космос. К чернильному мраку туманностей, к могильному холоду безжизненного Космоса здесь прибавляются душевная тоска, страх, чувство одиночества и странная способность к неслышному переходу из этой жизни в следующую…»[1].
Соглашаться с автором вышеприведённых слов или нет, входить в трансфизическое состояние, вызванное эйфорией принадлежности к особой касте, – дело личное. Поговорим о другом. Зачастую применительно к философскому, психологическому или просто формально грамотному самовыражению себя в какой-либо творческой форме понятия поэт, художник, музыкант и т.п. приобретают не концептуальное значение, а всего лишь самоназвание, не подтверждённое ничем. На мой взгляд, причина в следующем. Не каждый отдаёт себе отчёт в том, что способность мыслить и транслировать свои мыслеобразы посредством слов, звуков, различных цветовых оттенков, пластики и т.п. – естественная способность каждого человека, и всякий наделён ею. Но не у каждого эта способность развита до уровня искусства. Кроме того, незаметно, исподволь происходит подмена понятий. Так, например, всесторонне информированного человека мы считаем образованным, умение манипулировать сознанием и управлять людьми – даром провидения и проникновением в тайное, а реакцию как последствие революции – прогрессом. Результат? Множится, разрастаясь в геометрической прогрессии, гора пластилиновой литературы, псевдоталантливых эклектичных произведений искусства, плагиативной и синтетической музыки, которые по своему влиянию на духовное, да и физическое, здоровье подобны пищевым добавкам, заполнившим наши магазины и наши желудки.
К сожалению, многие из нас начисто забыли своё творческое предназначение. Если говорить конспективно, данное предназначение заключается в развитии своих способностей до уровня демиурга, с тем чтобы создавать условия для духовного самовозвышения людей. Это огромный и непрерывный труд, направленный на самого себя. Способность к погружению в собственное подсознание, способность к осознанному художественному анализу окружающего мира и к созданию иллюзорного (иллюзорного ли?) мира, являющегося философской и психологической матрицей нового мироощущения, служит критерием оценки таланта мастера в любой области художественного творчества.
Мы с вами, по крайней мере те, кто способен выйти за рамки своего сознания и войти в единое информационное биополе земли, в её ноосферу, в часы или минуты (здесь время останавливает свое влияние на человека-творца) вдохновения, равносильного прозрению, получаем значительную дозу информации, базирующейся на прошлом опыте, накопленном признанными Вселенной создателями художественной культуры. Вот почему «в повседневной жизни нас зачастую восхищает не только красота человеческих творений – произведений искусства и архитектурных памятников – но и красота, присущая Вселенной и природе»[2]. Сам же процесс поэтического, да и любой другой формы художественного творчества носит цикличный характер. Он отличается от обычного процесса производства предметов и орудий труда или ремесленных предметов потребления, а также любой формы услуг тем, что изначально не содержит в себе товарно-денежных отношений и выходит за рамки сферы производства вообще.
Этот процесс не связан со свойственными сфере материальной культуры кризисами, носящими финансовый, производственный, демографический или социальный характер. В процессе художественного творчества «…при кризисе человеку угрожает потеря самого себя, а затем он может снова обрести себя благодаря своей силе и гибкости»[3]. Вспомним кризисные периоды А.С. Пушкина и его Болдинскую осень. Такие кризисные периоды, носящие непредсказуемый и даже какой-то мистический характер, присущи любому талантливому художнику.
Одним из условий эволюции биологической составляющей взаимосвязанной системы «Земля – Вселенная», каковой являемся мы с вами, является самостоятельное мышление. Именно оно – гарант сохранения экосистемы «Человек». Но в условиях современной цивилизации ослаблена способность мыслить самостоятельно. Институт потребления и обслуживания требует точно следовать заданным алгоритмам и «сбой программы» ведёт к разрушению даже зачаточных, инстинктивных форм «волеизъявления». И здесь мы снова сталкиваемся с феноменом подмены понятий. Эволюцией как-то незаметно для самих себя люди стали называть процесс селекции, иными словами – тщательно организованную работу по созданию необходимых цивилизованному сообществу типов сознания. Художественные полотна неведомых миров, населённых неведомыми существами, развёрнутые перед обывателем фантастами прошлых веков давно уже, и с полным правом, можно считать фоторепортажем на тему «Хроника наших будней». И когда мы говорим об угрозе жизни на Земле, следует помнить, что угроза эта связана, прежде всего, с угрозой расщепления нашего сознания.
Процесс всеобщего оглупления людей с использованием средств массовой информации идёт полным ходом. И что ещё более опасно, так это то, что воздействие на сознание осуществляется посредством всех форм художественной культуры: литературы, театра, музыки, кинематографа, изобразительного искусства. Кто управляет этим процессом? Вопрос явно риторический. Мы знаем, кто и знаем, почему. Но мы должны также знать и меру своей ответственности за пассивное отношение к сознательной халтуре. Она подстать сорной траве на заброшенных исконными владельцами российских полях; подобна бурьяну, проросшему сквозь развалины городов и посёлков, пострадавших от разгула насилия и «плюрализма мнений».
В такое время само понятие времени перестаёт быть только философской категорией. Время становится категорией, выражающей наше искажённое сознание, потерявшее вдруг всяческую ориентацию в иерархии духовных, социальных и материальных ценностей. Конечно, не всякий из нас в силу различия уровней имеющегося или приобретённого интеллекта относился к ним с полным доверием. Но навыки обращения с ними имел каждый, и пространство повседневной жизни было безопасным. Искажение привычного восприятия и потеря ориентации в системе ценностей связаны с той анархией в общественном сознании, которая пришла вместе с внезапностью перехода от социализма с его государственным регулированием к рыночным отношениям. Эти отношения стали носить товарный характер не только в материальном производстве, но и в социальной и духовной жизни. При этом явно выражена тенденция к полному поглощению нашего сознания.
Переход к новым общественным отношениям в России под руководством новой генерации чистых прагматиков привёл к духовному истощению российского этноса за столь короткий период, которого не знала история социального развития ни одной страны мира. Потенциальной возможности свободно реализовывать себя оказалось недостаточно для создания бессмертных полотен «О времени и о себе», и лозунг «Твори, выдумывай, пробуй!», пущенный в массы, дал обратный результат. К примеру, весь наработанный за несколько веков пласт русского поэтического творчества постепенно покрывается пылью псевдостихов. Рок, эстрада, сексуальные возбудители, опошление российской культуры, пьяная и тюремная романтика, пропаганда насилия и анархии – да мало ли что ещё? Полки книжных магазинов забиты уголовно-разнузданными романами, кроваво-кошмарной фантастикой и «Библиями секса».
В такие периоды нам приходится надеяться только на Божественное Провидение. И это заявление – не дань возросшему сейчас интересу к религии, а попытка найти ещё одно подтверждение взаимосвязи нашего сознания с сознанием Вселенной. Как отмечал знаменитый французский психолог Адольф Дебарроль, «в природу Господь вместил всё просвещение и все науки, только он требовал размышления для того, чтобы её понять, изучения для того, чтобы знать… Провидение по собственному произволу, который может смутить легкомысленное сердце, сотворило и сильных и слабых, и богатых и бедных, и властелинов и рабов, и могущих и беспомощных… также сказало оно каждому: «Учись читать! Без труда я не даю ничего; а в лавровые венки вплетаю крапиву, которая жжёт лоб; в пиршественной части я выжимаю яд болезней; к богатству я присоединяю скуку и пресыщение; я беру плату за каждое наслаждение, потому что наслаждение есть награда и должно быть куплено усилием». «Ищи и обрящеши». И потом от времени до времени, сжалившись над людскими дурачествами и ослеплением, оно посылает богато одарённого талантами человека, долженствующего научить людей. Иногда – то бывает поэт, ибо поэзия есть лихорадка разума, и эти избранники могут в опьянении от своих порывов прийти в соотношение с высшим миром и, роняя бессвязные слова, подобно Кумским Сивиллам, осветить тьму неизвестного»[4].
К уходу в историческое прошлое периода социалистического государственного строя и государственной защиты духовного наследия русской культуры мы оказались столь неподготовленными, что потеряли всякий контакт с общественным сознанием целого поколения. Этот процесс вызывает цепную реакцию – вирус бездуховности не щадит новое поколение, тех, кто родился в перестроечное время. В России возникло не изученное ещё, в силу своей уникальности, противоречие между беспомощным государственным регулированием образовательного процесса в системе расширенного интеллектуального и культурного воспроизводства – и самодеятельным процессом (без какого-либо участия государства) объединения свободно мыслящих и свободно реализующих свой духовный потенциал людей в такие общественные организации, как творческие союза, институты, академии. Примером организации такого рода является Академия русской словесности и изящных искусств им. Г.Р. Державина, продолжающая традиции Академии Российской. Учредителями академии стали Российский Межрегиональный союз писателей и Международная академия фундаментального образования.
Сейчас, когда мы в достаточной мере прошли организационный период, перед учёными академии встают самые сакраментальные вопросы: «Что делать?» и «С чего начать?». Ответ на оба эти вопроса звучит пространственно, вне видимости его начала и конца: «Надо всё начинать сначала…» Однажды застигнутые врасплох агрессивным напором воинствующих расхитителей природных богатств, материальных ценностей и духовного наследия, мы растерялись и за последние двадцать лет новейшей истории России, по образному выражению японцев, утратили своё лицо. Традиции воспитания и поддержки истинных талантов, создающих произведения, способные занять ведущую роль в русской и мировой художественной культуре, практически не востребованы.
Творческий процесс не поддаётся объективным законам материального мира, здесь не действует закон перехода количества в качество, который в значительной мере определяет прогресс в естественных науках. Увы, стремительно увеличивающееся число посредственных поэтов, художников, музыкантов – всего лишь свидетельство упадка художественной и общей культуры. Грамотно говорить на своём родном языке, использовать его интонационное богатство, понимать музыку, чувствовать пульсацию цвета… Казалось бы, я перечислил элементарные навыки того, кто гордо и смело называет себя – Человек! Но трудно не согласиться с тем, что человеком человек не рождается – он им становится. И далеко не сразу, и далеко не просто…
Здесь уместно вспомнить крупнейшего исследователя сути поэтического творчества, талантливого русского поэта XX века Валерия Брюсова. В своём стремлении постигнуть безграничный мир духовного космоса человека, он, по его же признанию, тщательно изучал римскую литературу, начиная с IV века. Он увлекался в разные периоды своей жизни Вергилием, Шекспиром, Байроном, Данте, Баратынским, изучал латинские и современные европейские языки, знакомился с основами арабского, еврейского языков и санскрита, обращался к основам астрономии, аналитической геометрии, дифференциального и интегрального исчисления, теории вероятностей и теории чисел и хорошо разбирался в живописи. И в то же время признавался: «Но боже мой! боже мой! Как жалок этот горделивый перечень сравнительно с тем, чего я не знаю. Весь мир политических наук, всё очарование наук естественных, физика и химия с их новыми поразительными горизонтами, всё изучение жизни на земле, зоология, ботаника, соблазны прикладной механики, тайны сравнительного языкознания, к которому я едва прикоснулся, истинное знание истории искусств, целые миры, о которых я едва наслышан, – древний Египет, Индия, государство майев, мифическая Атлантида, современный Восток с его удивительной жизнью, затем медицина, познание самого себя и умозрения новых философов, о которых я узнаю из вторых, из третьих рук… Боже мой! боже мой! Если бы мне иметь сто жизней, они не насытили бы всей жажды познания, которая сжигает меня!»[5]
Давайте же ответим на вопрос, кто из нас, из окружающей нас современной массы людей, называющих себя поэтами, может так же сказать о себе?
Поэт малограмотный, с низкой духовной культурой, с незначительным интеллектом, не знающий основ и общих категорий философии, психологии, естествознания, истории, так же общественно опасен, как и малограмотный врач или инженер-строитель.
Мастерство поэта зависит не только от дарованного Богом качества быть существом разумным, способным проникать в потаённую суть окружающего мира, но и от приобретаемых им знаний, связанных с развитием и трансформацией сознания. На этом пути возникают определённые трудности. Принципиальным условием изучения какого-либо объекта является возможность его измерить, проникнуть в его составные части, определить его физические и химические параметры и только тогда попытаться создать логическую цепочку, ведущую к проникновению в тайны материи. Этот метод познания знаком любому учёному.
В поэзии и, безусловно, в музыке (а эти две формы художественного творчества связаны между собой родственными узами) вся работа совершается в ментальном мире мастера. Именно здесь в полной мере проявляется результат свободного полёта фантазии и ума. Каков же будет результат, если в уме будут возникать только образы окружающего быта? При отсутствии знаний в области естественных наук, истории, мифологии – способность к философскому обобщению и анализу, к проникновению в психологию изучаемых объектов, событий и метаморфоз не развита. Нужно ли в таком случае ждать значительных произведений, каждое из которых по сути своей является синтезом таланта, интеллекта и труда?
Любой поэт, вне зависимости от степени своего таланта, ни в биологическом, ни в социально-экономическом, ни в культурно-этическом аспекте не может оторвать себя ни от природы, ни от человеческого этноса, ни от общества окружающих его людей. Однако связанные невидимыми нитями своего творчества, своего поэтического горения и жизненного опыта, поэты обладают той формой внутренней свободы, которая выделяет их из общего строя и даёт возможность проникать в невидимые сферы, соединяющие духовную жизнь с жизнью космоса. И хотя эта свобода ограничена степенью духовного и интеллектуального развития каждого отдельного художника, она тем не менее значительно шире, чем у всех остальных людей. Свобода поэтов реализуется в безграничном пространстве воображения, она не имеет никаких ограничений, кроме, пожалуй, нравственно-моральных норм и здравого смысла.
Выход за рамки сугубо рационального мышления позволяет воспринимать целостность макро- и микрокосмоса и реализовывать свой творческий потенциал на границе перехода из материального мира в мир иллюзий. Эта граница столь прозрачна и хрупка, что вызывает ощущение причастия к рождению первоматерии из хаоса, ощущение прикосновения Бога… Это явление подчас сложно воспринимается сознанием, переполненном «установками на…». Поэтому всякий, чьё сознание свободно «от кнута», может быть обвинён в «заумности», «красивости», «снобизме», в «несвоевремености» и «ненужности нам, борцам за…». Агрессия бездарности прямо пропорциональна степени безграмотности и обратно пропорциональна уровню интеллекта. К сожалению, не только в общем пространстве господства сугубо материалистической идеологии, но и в нашей литературной среде бывают случаи, когда поэтические произведения, выходящие за рамки рационального мышления, подвергают язвительному критиканству, что сродни борьбе с ведьмами и инакомыслящими врагами, которых следует если не сжечь, то уж изолировать непременно… Так появляются пародии, пасквили, бездарные подражания, а то и вовсе анонимки и доносы. Здесь все средства хороши, все ведут к победе серого цвета.
Я часто размышляю о том, каким был Человек и каким был мир в эпоху, от которой до нас не дошли никакие свидетельства. То есть, как это было на самом деле. Ведь многое из того, что удалось узнать учёным, воссоздано по крупицам информации, разбросанной в пространстве веков и земель. Выводы крупнейших исследователей носят гипотетический характер, и даже поправка на разницу в оценке происходившего когда-то интеллектуалами современности и тем, как это могло бы восприниматься тогда, не даёт полной картины. И всякий раз, запутавшись в собственных представлениях о мире, в котором живу, вспоминаю о своих полётах во сне. Счастлив, что по сей день сохранил эту способность. По одной из теорий, всё, что с нами происходит во сне, – своеобразная тренировка тех способностей, которые мы имеем как представители определённой ступени эволюции, но которые мы не можем реализовать наяву. «То ли мир не тот, то ли мы не те…» Так может и способность интеллекта постигнуть тайну Творения заложена в нас, и те фантастические, умопомрачительные по свежести и полноте всех ощущений миры, которые мы посещаем во сне, есть ничто иное, как страницы Книги Памяти – о прошлом, настоящем и будущем?
Моя позиция состоит в том, чтобы поэт возвышался до своего Создателя, чтобы он силой своего интеллекта мог постигнуть тайну и возможность левитации. Благо, у него, человека, сохранились мышцы, работающие против силы тяжести. Существует (фантастическое?) мнение о том, что если высвободить энергию этих мышц, запрятанных в толще нашего тела, можно не только летать, но и выходить в космос. Я за то, чтобы мы достигли такого уровня развития, который позволил бы нам управлять этим процессом и наполнять антигравитационными силами наше сознание. Я за то, чтобы мы обрели взлётность и наполнили ею своё творчество.
Примечания:
[1] Валерий Коломбет. Трансфизические миры. Происхождение имён. – М.: Крон-Пресс, 2001.– С. 9.
[2] Станислав Гроф. Космическая игра. Исследование рубежей человеческого сознания. Пер. с англ.– М.: Институт трансперсональной психологии, 2001.– С. 51.
[3] Экзистенциальная психология. Пер. с англ. – М.: Апрель-пресс, 2001.– С. 316.
[4] Адольф Дебарроль. Тайна руки. – М.: Рикол классик, 2001.– С. 9–11.
[5] Валерий Брюсов. Ремесло поэта. – М.: «Современник», 1981.– С. 24.